– Это место… оно волшебное? – спросил Майк. – Как такое возможно?
– Подобные поляны пятнами раскиданы по континенту, их питает Древо жизни. Оно – для тех, кто нуждается, – Хорн посмотрел на старика. – Возделывайте почву. Я доставлю вам семена.
– Спасибо, – прошептал Майк ветру, и в ответ услышал крик орла, улетающего вдаль.
Майк и старик вернулись в деревню дождливым утром. Майк присел у костра, где жители грели вчерашний суп из рыбы в котле. Все сидели на брёвнах мокрые и молчаливые. Майк начал доставать из сумки грибы и заговорил о Хорне. Народ оживился.
– Хорн, орёл, который летает над горами, – начал Майк, – показал мне место, где растут грибы и ягоды. Но не это главное. Он говорит, что есть поляна, где можно вырастить еду.
Он достал из мешка алую ягоду, которую дал Хорн, и положил на стол.
– Там, за перевалом, земля плодородная. Хорн принесёт семена, а мы… мы сможем пережить зиму сытыми.
Женщины переглянулись, а мужчины, сжав кулаки, кивнули. Впервые за долгое время в их глазах мелькнула надежда.
На следующее утро группа отправилась за Хорном. Майк, ведя их к склону, вдруг услышал резкий крик. Орёл сел на камень, а под ним лежали связки с бахчевыми и репой – словно золотые кубки.
– Он не просто орёл, – прошептал старик, глядя на дары. – Он знает, что мы не можем жить только на ягодах.
Майк, прижав к груди репу, повернулся к людям:
– Кто со мной на поляну?
Из толпы вышли четверо: мужчина с копьём, парень с лопатой и два юноши. Даже мужчина с поседевшей бородой, который прежде сидел в тишине, встал.
– Я… я помогу, – прошептал он, сжав руки.
К вечеру они вспахали поле, а Хорн, круживший над ними, бросил в землю тыквенные семена.
Дни шли. Репа, посаженная в землю, вырастала быстрее, чем можно было ожидать, а тыквы, словно золотые шары, набухали и теснились на грядках. Люди, впервые за долгое время, смеялись, обсуждая, как сделать из репы закуски, супы и рагу.
– Хорн прав, – сказала женщина, чьи дети теперь носили полные корзины репы. – Мы будем жить.
Но в середине осени, когда первые морозы коснулись лугов, люди начали бледнеть. Сначала один – мужчина с поседевшей бородой, который вдруг перестал выходить из хижины. Потом другая – женщина, что смеялась над супом из репы.
– Сил нет, – говорила она, сжимаясь в комок. – Зачем?
Эпидемия апатии, как гниль, ползла по деревне. Люди замыкались в хижинах, их глаза снова пустели. Даже Том, всегда бодрый, теперь сидел у огня, шепча: