* * *
Блюз-бар находился в старой части города, где узкие улочки еще сохраняли характер прошлого века – асимметричные булыжные мостовые, фонари в стиле ар-деко, кирпичные здания с потускневшими вывесками. Дождь почти прекратился, но воздух был насыщен влагой, и свет уличных фонарей преломлялся в миллионах подвешенных капель, создавая вокруг них радужное гало.
Миссио шел, ощущая странную легкость. Разговор с Феликсом не дал ответов, но подарил контекст – хотя бы теоретическую рамку, в которую можно было вписать его опыт. Медальон под рубашкой мягко согревал кожу, как будто передавал энергию от сердца к сердцу через века.
Вход в бар был неприметным – темная дверь, небольшая вывеска с силуэтом саксофона, тусклая неоновая подсветка. Но музыка… музыка проникала сквозь стены, заставляя резонировать что-то глубоко внутри. Это был настоящий блюз – не стерильная реконструкция, а живое, дышащее искусство. Каждая нота была насыщена историей и эмоцией, каждый аккорд рассказывал историю страдания и трансформации.
Перед самой дверью Миссио остановился, вглядываясь в собственное отражение в тёмном стекле. За его плечом словно мелькнула другая фигура – с длинными закрученными усами, с глазами, полными космического безумия. Сальвадор Дали смотрел на него из другой реальности, и в его взгляде читалось понимание и странное сочувствие.
"Я не ты," – прошептал Миссио своему отражению. – "Я – это я".
Дали в отражении улыбнулся, и его улыбка была полна мудрости. Он поднял руку в жесте приветствия – жесте, который был одновременно прощанием.
Миссио коснулся медальона сквозь ткань рубашки, ощущая исходящее от него тепло. Затем решительно открыл дверь и шагнул внутрь – туда, где логика пляшет под музыку интуиции, а структура обретает эмоциональную глубину.
Музыка захлестнула его волной, унося в те глубины сознания, где реальности пересекаются, где первичный код создает новые алгоритмы восприятия, где возможны любые трансформации.
Он был готов сделать следующий шаг.
Глава 4. Цифровой лабиринт
В передаче данных Миссио наблюдал за тем, как его сознание принимает новую форму. Информационные потоки окружали его подобно северному сиянию – переливающиеся ленты кода, пульсирующие в бесконечной видимости. Здесь не было ни верха, ни низа, ни гравитации – только чистая информация, структурированная в невообразимые узоры.