Через несколько дней она собрала достаточно данных. Теперь ей нужно было встретиться с матерью главного зачинщика. Анна продумала план: она выяснила, где работает эта женщина, где она бывает чаще всего, и стала ждать у входа в её офисное здание. Несколько дней она проводила в ожидании, наблюдая за людьми, запоминая их привычки и повадки.
И вот, наконец, дождалась.
Женщина была одета в брендовую одежду, её сопровождал водитель. Анна подошла к ней и задала всего один вопрос:
– Вы признаёте, что плохо воспитали своего сына?
Женщина поморщилась, как от неприятного запаха.
– Кто ты такая? Уходи, иначе я вызову охрану.
Анна не отступала. Она повторила вопрос. Женщина лишь раздражённо закатила глаза, не скрывая своего презрения. Ни капли сожаления. Ни тени раскаяния.
В этот момент Анна сделала надрез на своём пальце, прикоснулась к её лбу и прошептала заклинание.
Женщина застыла. Её взгляд стекленел.
И в следующую секунду она погрузилась в иллюзию.
Глава 9: РАЗОРВАННОЕ В КЛОЧЬЯ СЕРДЦЕ
Как только палец Анны коснулся её лба, сознание женщины рвануло назад, как кинолента, проигрывая сцены недавнего прошлого. Анна не просто видела – она ощущала, она слышала каждый звук, каждую эмоцию, каждый оттенок мерзости, таившейся в душе этой женщины.
Перед глазами вспыхнуло интервью.
Она стояла перед камерами – ухоженная, одетая в дорогую одежду, с идеально уложенными волосами. Лицо её не выражало ни тени печали, ни сочувствия – только усталость и раздражение.
«Эта… мать, – голос её звучал высокомерно, с ленивыми нотками презрения, – она просто драматизирует. Понимаете? Ей нужны деньги. Вот и всё. Она хочет компенсацию выбить повыше, разыгрывает из себя несчастную… Хотя, скажите честно, кого её сын вообще волновал? Она? Да ладно, перестаньте! Когда её ребёнок был жив, она даже не замечала его. А теперь, когда он ушёл…»
Она сделала паузу, наигранно закатила глаза и усмехнулась.
«Ну, если он решил, что так лучше – это был его выбор, верно? Почему теперь клевета в адрес моего сына? Почему эти грязные обвинения? Мой мальчик жив, и он будет жить. И никто не смеет на него наговаривать! Почему её не устраивает, что её сын сам выбрал уйти? Видимо, настолько была плохой матерью, что он не захотел оставаться…»
Вспышка гнева пронзила грудь Анны, словно чьё-то холодное лезвие. Как можно быть настолько жестокой? Насколько надо быть прогнившей изнутри, чтобы не просто вырастить чудовище, но ещё и защищать его, насмехаясь над чужой болью?