Почему так несправедливо обошлась жизнь со мной?
В животе заурчало – я же целые сутки не ел. Ни крошки. Не мог проглотить ни кусочка. Но теперь желудок напомнил о себе. Но куда же пойти? Вокруг призывно вспыхивали вывески ресторанов, кафе. Зазывали на все лады – зайди, зайди к нам! У нас самая вкусная еда, самые лучшие повара. Очень вежливые официанты! Тебе плохо и одиноко? Зайди сюда, в таверну «Хрустящая корочка»! Нет-Нет! Лучше к нам! Ресторан «Сырные уголки от Луизы»
Но я не мог зайти ни в один ресторан, ни в одно кафе. Меня бы не пропустила охранная система. Неплатёжеспособен. А значит, вор, мошенник, нищая рвань.
Только один шанс. Единственный. Но связанный с опасностью. Добраться до гетто на краю города. Пешком. На своих двоих. Без возможности хоть как-то ускорить скорбный путь. А там, в этих кварталах, селятся самые отъявленные негодяи – мошенники, воры, хитмены. Все те, кто стал изгоем, кого за борт прекрасного корабля выбросила жизнь.
Как меня теперь.
Стараясь прятаться в тени платанов, высаженных вдоль тротуаров, я поплёлся на другой конец города. Иногда пешеходные дорожки обрывались, приходилось перебегать по проезжей части, рискуя попасть под колёса скоростных болидов, на которых гоняли смельчаки, не признававшие летательных аппаратов, презиравшие всех, кто умел летать. Ну а сами сорвиголовы летали на своих болидах, только низко-низко. И хспшники (Хранители спокойствия дорог) иногда гонялись за ними, чтобы оштрафовать. Конечно, если могли поймать.
Протыкающие небеса серебристые высотки сменились на добротные дома в пять-шесть этажей. На улицу выходил глухой фасад из красного кирпича с высокими и узкими окнами-бойницами. Все входы только из дворов, перекрытые экраном-шлагбаумом, пропускавшим только своих.
Путь перегородил высокий забор из тяжёлых металлических панелей, бугристые сварные швы словно кричали – никто не осмелится разорвать связь между нами. Из будки выкатился охранник – приземистый дядька с голой волосатой грудью, квадратным подбородком, перепачканным чем-то коричневым. Мрачно пробуравил меня круглыми глазками.
Я вытащил из кармана мелочь, перебрал и подбросил на ладони серебряный цитин, сувенирный, выпущенный к юбилею создания Космофлота нации.
Сонные глазки охранника вспыхнули интересом. Почесал волосатую грудь.