Он поднял вверх руку, не оборачиваясь щёлкнул пальцами. Через миг рядом с ним склонился в подобострастном поклоне хозяин.
– Зачем ты травишь молодого капитана этой гадостью? Принеси что-нибудь приличное. Хотя в твоём кабаке отродясь этого не было, – он безнадёжно махнул рукой.
– А вам как обычно, господин Акуна-Ре?
Не дождавшись ответа, хозяин исчез. Через пару минут передо мной стояло блюдо из тонкого фарфора, украшенного замысловатыми цветочками. С маленькими нежно подрумяненными кусочками мяса. И пахли они просто восхитительно. Вместо деревянной кружки, высился бокал на толстой ножке, заполненной бордовой жидкостью явно более высокого происхождения, чем-то пойло, что я пил вначале.
А перед моим гостем хозяин с невероятным подобострастием поставил высокий стеклянный цилиндр с мутно-белой жидкостью.
– Я хочу предложить тебе работу, Рей, – гость сделал с удовольствием маленький глоток. – Это опасно. Очень опасная и плохо оплачиваемая работа. Но ведь у тебя нет другого выхода. Твоя мать оказалась в самой страшной тюрьме нашей страны. Там долго не живут. Ну а твой отец уже погиб. Его казнили. Это ужасная, ужасная казнь. Вначале электропилой отрезают ноги, потом руки. Казнённый видит, как бьёт из ран алая кровь. Ему вводят блокатор, чтобы он не отключился, и прошёл все этапы своего умирания…
Всю мою сущность залила невыносимая боль, в груди заклокотала ярость, я сжал кулаки под столом. Но потом выдохнул и вновь углубился в еду.
– Ты мне нравишься, Рей, – продолжал господин Акуна-Ре. – Мне нравятся люди, которые умеют держать себя в руках. Мне не нужны истерички, что бросаются на всех с кулаками по любому поводу. Тебе хотелось вмазать мне по физиономии. Но ты сдержался. Это хорошо. Я ценю это. Ты очень молод, Рей. У тебя горячая кровь, в голове толпятся плохие мысли то о самоубийстве, то о мести за отца. Но, если ты сможешь стать членом моей команды, у тебя очень большой шанс стать настоящим капитаном звездолёта. Прекрасного космического корабля. Но пока у тебя будет старая колымага, готовая развалиться в любой момент.
Он вдруг закинул голову и захохотал. Показав безупречные белые зубы, с вкраплением блестящих маленьких точек – алмазов.
– Рей, я шучу. Я не держу у себя старья.
«Не держуууу стаааарья» – тон вдруг понизился почти до баса, замедлился, словно прокрутили запись на пониженной скорости.