Аквануа разъярённо вскочил с кровати, совершенно не стесняясь своего обнажённого вида, а может, в пылу горячности и позабыв об этом.
– Ты… ты русский мафиози! – начал он орать и угрожающе размахивать руками, впрочем, не забывая при этом выдерживать безопасную дистанцию. – Я знаю это, знаю! Я всем скажу, кто ты такой, и тебя депортируют из Англии, как мерзкого преступника!
«Не захотел с ним развратом заниматься, так сразу на тебе – мафиози стал…» – неприятно удивился Малышев.
Он протянул руку, чтобы взять висевшую на спине стула футболку, но негр воспринял это движение как жест угрозы и, машинально отпрыгнув в сторону, встал в боксёрскую стойку.
«Такое впечатление, что если на него цыкнуть и замахнуться кулаком, то под кровать спрячется, – вот и вся его смелость…» – презрительно подумал Малышев.
Закончив одеваться, он сложил свои вещи в сумку и ушёл.
– В комнате, которую мне дали, я больше жить не буду, – войдя в караулку, твёрдо сказал он охраннику.
– А что случилось? – недоумённо спросил тот, поднимаясь со стула.
– Этот чернокожий хотел меня… – начал было Малышев, но сразу же смущённо осёкся, и дальше объяснил случившееся весьма образным и доходчивым жестом обеих рук.
Охранник сдержанно улыбнулся и развёл руками:
– Сожалею, но других свободных мест в отеле нет, поэтому успокойтесь и возвращайтесь обратно. А утром мы его вызовем и сделаем внушение.
– В эту комнату я больше не пойду! – с упрямой решимостью повторил Малышев.
– А где тогда жить собираетесь?
– Что ж, придётся в столовой.
И он направился в правый угол противоположной, полутёмной стороны зала. Повесив куртку на спинку стула, сел за стол, опустил голову на сложенные руки и попытался уснуть.
В это время со стороны караулки донёсся голос охранника, который по телефону кому-то докладывал о происшествии:
– У нас конфликт – русский отказался жить с чернокожим и сидит в столовой.
Объяснения продолжались ещё несколько минут, но об истинной причине отказа он почему-то не сказал ни слова, и это задело Малышева за живое.
Около шести часов утра охранник включил в столовой свет, и вскоре начали сходиться на завтрак проживающие.
Малышев очнулся и поднял голову, но продолжал сидеть на том же месте, замечая на себе недоумённые взгляды. Есть он не стал, потому что из-за скверного настроения было не до этого.