Родилась я быстро и весело, не причинив своей маме особых затруднений. Когда начались схватки, она взяла заранее приготовленный баул, позвонила папе на работу и пошла рожать – благо роддом находился всего в паре кварталов. Пока папа добирался до роддома, он стал отцом. Мама родила меня, лишив папу возможности полноценно поволноваться.
Единого мнения относительно имени младенца в семье не сложилось, более того – разразился нешуточный скандал: каждый настаивал на своей версии. Компромисса достичь не удалось, и в какой-то момент кто-то предложил радикальное решение – спросить первого встречного. Как ни странно, но идея всем пришлась по душе. Точки над «i» решили расставить немедленно. Подхватив на руки безымянного младенца, вся семья в составе мамы, папы, бабушки и дедушки высыпала на улицу и стала поджидать «жертву». Представляю, как удивилась та особа, на которую накинулась моя родня. Никто не спросил, как её зовут, никто не смог впоследствии описать, как она выглядела, помнили только одно – маленькую белую собачку, с которой она гуляла. Уж не знаю, какой попутный ветер подогнал эту женщину к нашему дому, но явно он дул в нужном направлении. В итоге я не стала ни Юлей, ни Настей, ни Аней. Меня назвали Ладой – имя понравилось всем. Каким-то неведомым образом эта женщина прочитала его у меня на лбу, или, отчаявшись докричаться до моих родственников, ангел шепнул ей на ухо. Радостно выдохнул и полетел отдыхать, бесшумно хлопая крыльями.
Версия с ангелом грела мне сердце долгие годы. Лет в восемнадцать я села в поезд в Москве на Курском вокзале – решила навестить родителей. Зайдя в вагон, я невольно обомлела: со всех полок, нижних и верхних, свисали длинные мохнатые морды. «Лада, а ну стоять!» – услышала я вдруг, резко остановилась и ошарашенно оглянулась. Позади меня дружелюбно махало хвостом шерстяное существо размером с теленка. Всю дорогу домой я дергалась от окриков. «Лада, немедленно убери лапы со стола!», «Лада, фууу, не жуй одеяло!», «Ладочка, шевели лапками, пойдем пописаем по-быстрому!». В одном вагоне кроме меня ехало ещё три Лады. Лучших борзых Москвы везли на соревнования в провинцию – охоту за механическим зайцем. Развалившись в томной неге на полках, эти божественные создания выгибали изящные спины и помахивали роскошными хвостами. Хозяева жались в проходе.