Внутри этой мощной компании концентрировался интеллект, помогающий не только разрабатывать новейших роботов, но и создавать условия для комфортной жизни. И нестранно, что многие связывали руководство «Заслона» с вышестоящими силами, преклоняясь перед их гениальностью и достижениями. Вероятно, поэтому все кого я знал были устремлены в сторону идеалов, но медлили, боясь столкнуться с сильнейшими.
Относилось ли правление компании к бегунам, я не знаю, но их влияние распространялось с той же силой. Ведь, кто-то подобный «Заслону», назначил над нами Справедливость, которая через дворцовых служителей вживляла модули в запястья младенцев при крещении. Это с помощью неё бегуны всегда контролировали наши темпераменты, высвечивая команды и определяя сроки их выполнения. А мы, обычные люди, привыкли подчиняться и боялись умереть раньше, чем погаснут надписи. Потому что никто не хотел быть уничтоженным из-за своеволия.
Я переводил взгляд с ожогов на перепуганную матушку и только сильнее убеждался в том, что эти задачи были лишь прослойкой контроля, как и тот свод правил, который звучал ежедневно на протяжении всей моей жизни. Матушка вот уже больше семи лет ходила с неоновыми словами «Молчи» и «Терпи» под кожей. А отчим лишь три года пытался выполнить указания «Воспитывай» и «Люби». И все мы прекрасно знали, что если надписи ещё горят, значит, дорога выбрана неверно. Но, несмотря на страх быть поверженным Справедливостью и в любой момент попасть в испепеляющий Хаос, многим людям тяжело давались перемены уже начатого и протоптанного пути. Моя семья была этому самым первым примером. Таким был мой мир.
Днём ранее
Отчим нетрезвой походкой вошёл в кухню и крепко шлёпнул матушку по заду, когда она потянулась к верхней полке за посудой.
– Справедливость – направляющая рука твоя, верь в неё, как в самого себя, – донеслось с улицы из городских динамиков.
Кружка выскользнула из маминых рук и разбилась об пол на мелкие осколки. Кулаки отчима сжались.
– Не убивай ни при каких условиях. Не кради ни при каких условиях, – напоминал диктор.
Матушка съёжилась от страха, быстро опустилась на колени и начала собирать битое стекло в фартук. Ноздри отчима раздулись от гнева, и я видел, как он сдерживается, наблюдая за её неуверенными движениями.
– Не прелюбодействуй, дабы внебрачная любовная связь не привела к смертельному исходу, – слышался зазубренный всеми закон.