За этим столом сидит женщина, видимо, психолог, в огромных выпуклых очках, глаза в которых кажутся если не большими, то уж очень огромными, в волосах чёрт-те что – никогда такой причёски не видела – может, она и не причёсывалась никогда, платье в огромный зелёный горох, губы накрашены ярко-красной помадой.
– Что же вы сели так далеко? Придвиньтесь ближе.
Я с трудом пытаюсь это сделать. Наступаю на резиновую утку, валяющуюся под ногами, и она издаёт противный звук «пиу». Я даже скривилась. Уж такого я точно не ожидала. Приходится буквально пинать игрушки под ногами.
«Вот дура,» – думаю я. – «Нельзя разве было нормально прибраться?»
Сажусь.
– Подайте, будьте любезны, Вашу анкету.
Ума не приложу, как это можно сделать. Но тут ко мне подъезжает пенопласт.
– Кладите, не бойтесь, не утонет.
Меня сейчас кондратий хватит. Такого я ещё не видела, честно! Включаю диктофон за ухом, чтобы записать звук моторчиков. Между тем моя анкета подъезжает к ней. Она достаёт из сумочки другие очки, надевает их и читает, при этом я вижу, что губы у неё движутся.
Я уже готова в пух и прах раскритиковать эту контору! Между тем моя анкета едет назад, в графах и моих ответах слова подчёркнуты красным.
– Что это? – недоумевая произношу я.
– Это, милочка, неправильно заполненная анкета. Вам придётся заново её заполнять.
– Чего? – и ко мне снова едет анкета, но уже пустая, и гусиное перо с чернилами.
– Прошу Вас.
– Но что писать, если я уже не знаю, как это переделать?
– Дорогая, Вы ведь журналистка. Покажите Ваши способности и напишите всё заново.
Я макаю перо в чернильницу, начинаю писать, и вдруг с моего пера, когда я уже закончила половину анкеты, падает жирная клякса, прямо на бумагу.
Пенопласт внезапно едет к своей хозяйке. Она цокает и качает головой, затем снова кладёт уже чистую новую анкету на этот дурацкий поплавок, который снова едет ко мне.
– Что ж, заново, – заявляет психолог.
Это начинает меня ужасно злить. Я наклоняюсь над анкетой, чтобы не наделать клякс, и тут мой диктофон с характерным хлюпаньем падает в воду.
– Ничего, ничего. Главное – чернила не пролейте, – произносит женщина и буравит меня взглядом, очки, кстати, она опять поменяла на новые, и снова смотрит на меня огромными пучеглазыми глазами из-под очков, напоминает она мне лягушку.
Далее я заполнила эту чёртову бумажку уже без проблем. Кладу её, и она плывёт к этой ненормальной. «Психолог» читает её. Затем складывает вдвое, втрое, и вот в руках у неё – бумажный самолётик, который она с ехидной улыбкой запускает в воздух.