– Постельное я застелила свежее, – рассказывает Елизавета. – Вот тут стопка чистых полотенец. Помнишь, где ванная?
– Да, спасибо большое.
– Чтобы побежала горячая вода, нужно подождать. Но попросту воду тоже не лей. Помнишь же, что у нас септик? Это тебе не квартира в столице.
– Помню конечно. Хорошо.
– Утюг в прачечной на первом этаже, но если нужно что-то быстро погладить, то у меня в комнате есть ручной отпариватель. Так, что еще… Фен в ванной, в верхнем ящике комода.
– Отлично. С удовольствием освежусь после перелета.
– Отдыхай, но не слишком долго, – улыбается Елизавета. – Спускайся к столу. И кстати, Рада, папа забыл вчера уточнить: у тебя есть загран?
– Эм… Есть.
– А шенген?
– Виза? Визы нет. А зачем? Вы собираетесь в отпуск?
– Папа ничего не говорил? – вздыхает мачеха с сомнением. – Впрочем, это в его духе, кто бы удивлялся.
– А что случилось?
– Он сам тогда расскажет. Ты отдохни и приходи ужинать. – Помедлив, она бросает из-за плеча: – Папа очень ждал тебя. – И поспешно оставляет меня одну.
Некоторое время я стою посреди комнаты, рассматриваю обои, мебель. Потом закрываю дверь и присаживаюсь на кровать. Тру лицо.
Не мой это дом. Я здесь родилась, но по факту он всегда принадлежал Елизавете. Появившись, она в первый же год не оставила от нас с мамой ни следа. Неуют откликается в сердце какой-то несвоевременной детской ревностью, которую я гашу привычным усилием воли.
Поднимаюсь и подхожу к окну, разглядываю улицу, соседние дома. Вдоль дороги останавливаются еще несколько машин. Гости все прибывают. Кажется, папа решил собрать половину города.
Из черного мерседеса выходят двое мужчин, встают напротив дома, смотрят, переговариваются. Я поспешно задергиваю штору и иду распаковывать чемодан, а потом в душ.
Нужно побыстрее привести себя в порядок и спуститься, папа на меня надеется.
Закон Эдварда Мерфи гласит: если что-то плохое может случиться, оно обязательно случится. Моя кубанская бабушка никаких американских майоров не знала и узнавать не собиралась, но она часто, ругаясь, приговаривала: «Дурацкий закон подлости!» Как же так вышло, что на разных континентах совершенно разные люди пришли к одному и тому же пониманию жизни?
Дело во внушении, психологии, карме… в чем угодно, если хотите, но заявляю уверенно: в последний месяц меня, горемычную, можно использовать как доказательство вышеописанного закона.