Ещё некоторое время Люк и Ален продолжали выяснять отношения на повышенных тонах, где громогласный голос отца отчаянно перебивался мальчишеским. Даже Лена – старшая сестра Марселя – попыталась урезонить разбушевавшегося главу семьи.
«Ох, дурдом…» – пронеслось у него в голове.
Перепалка явно вышла из-под контроля и уже не казалась забавной.
Входная дверь резко распахнулась, и Люк пулей вылетел из дома. Не глядя на брата, быстрым шагом двинулся в сторону выхода с фермы, где вот-вот должен был подъехать школьный автобус, на ходу застёгивая куртку. Сумка с учебным планшетом, наспех перекинутая через плечо, грозила соскользнуть, а шапка, надетая кое-как, только завершала картину утренней ссоры.
– Эй, парень, стой, – Марсель преградил ему путь, мягко удерживая за плечи.
– Ты как, братишка?
– Марс, пусти, я опаздываю! – дрожащим, срывающимся голосом ответил Люк, старательно вырываясь из рук старшего брата.
В такой мороз ещё слёз не хватало.
Марсель крепче сжал его плечи, давая понять, что тот не убежит. Мальчик обмяк, сверля взглядом землю.
– Люк… я знаю, что иногда… – он сделал акцент на этом слове, – …он перегибает палку. Но он любит тебя. Просто это не всегда очевидно.
Он понимал, что отец вышел из себя, и теперь ему точно придётся разбираться с ним. Ален, конечно, уважал старшего сына, но обсуждать с детьми, как ему их воспитывать, считал ненужным. С такими разговорами всегда было сложно, но эта ссора вышла за рамки – за ней нельзя было просто наблюдать.
Судя по воцарившейся тишине, где был слышен лишь вибрирующий гул ветрогенераторов, Лена уже разбиралась с отцом. У неё было больше шансов достучаться до него.
– Я знаю! Пусти, мне пора! – выпалил Люк, пряча переполненное обидой лицо.
– Есть ещё пара минут. Успокойся и не злись. Ты прав со своей стороны, и я тебя понимаю, даже во многом согласен. Но не забывай, что у каждого своя правда, и у отца тоже, каким бы невыносимым он ни был. Просто попробуй сдерживаться, даже если он кажется тебе абсолютно неправым. А с ним я тоже поговорю. Снова.
Люк молчал, не поднимая глаз.
В силу возраста он ещё не понимал, почему отец так суров.
Марсель жалел братишку: мама умерла, когда тому было всего пять лет, и Люк почти не помнил её. Хоть Ален и не был домашним тираном, суровая жизнь наложила отпечаток на его характер. Марсель с Леной, как могли, заботились о младшем, стараясь уберечь его от последствий тяжёлого детства без материнской ласки.