Из транса Егора вывело состояние приближающегося голода. Егор и вся компания, находящаяся в цехе, задумались о столовой, чтобы что-нибудь выжрать. То, что продавалось в столовой (кассирша Машка не в счет, так как она шла без счета), есть было категорически нельзя, это можно было только категорически пить. Все, включая мух и Санька, направились в заводскую закусочную "Блин да долото". Столовая встретила шумную компанию распростертыми объятьями, замком на входных дверях и странной запиской возле дверной ручки:
"За яйца себя подергай! Обед".
Все, включая мух, подергали себя за яйца, но, к их большому удивлению, ничего не произошло.
– Блядь, везде обманывают, везде! Никому верить нельзя! Что за страна такая? – возмутился Печёнкин, с досадой пнул Орасяна, плюнул в муху, присевшую на дверь, лег на ступеньки и задумчиво уставился куда-то в сторону КПП. Около КПП валялось бездыханное тело весовщика Степаныча, держащееся за дверь обеими руками, да так на ней и повисшее. Праздник среды явно удался.
Санёк посмотрел на часы, они, как и полчаса назад, впрочем, как и последние пятнадцать лет, показывали время. Кто-то пятнадцать лет назад, продавая Саньку часы за бутылку гуашевой краски «кобальт-синий», сказал, что когда-нибудь придет время, и часы будут показывать порнографические мультики. С тех пор Санёк всегда смотрел на часы и никуда не опаздывал, хотя надеты они у него были циферблатом внутрь.
–Блииин, я жы апаздывю? – подал признаки жизни очнувшийся на двери КПП Степаныч, но, видимо, он уже безнадежно опоздал, потому как тут же отъехал обратно в мир грез и пьяного блаженства. Мухи, почуяв запах свежайшего перегара с ароматом боярышника, направились к Степанычу. "Вот крысы", – подумал про мух Егор, незаметно вытащив из кармана Печёнкина недоеденное яблоко и зарплату Орасяна, проигранную вчера Печёнкину в боулинг.
– Блиин, я же опаздываю! – раздалось уже из уст Санька, который, не сказав более ни слова, упал прямо на ступеньки и тут же уснул.
– Не трогай его, пусть спит – сказал Егор удивленному Орасяну, который тщетно пытался его поднять.
– У него там со Степанычем встреча, дело у него к нему есть одно, – с этими словами Егор присел на ступеньки к Печёнкину, достал сигареты, смял их и съел. Столовая была все еще закрыта, а от коллективного массажа яиц есть меньше не хотелось. После этого он опять ушел в транс, вспомнив про шестеренку.