приходишься Дзуну? С этой твоей эн, которая ведет тебя расследовать смерти, встречающиеся на твоем пути…
Пока Нацуами говорил, Хайо наблюдала, как осознание сумрачной пеленой окутывает его черты.
– Нет…
Хайо сглотнула и кивнула:
– Дзун мертв.
Нацуами расплылся в вежливой и полной отчаяния улыбке:
– Неправда.
– Он убит.
– Нет.
– Он умер практически у меня на руках, связав меня со своей судьбой, и в твоем письме есть что-то, – Хайо указала на письмо, ощутив напряжение эн, словно коснулась оголенного провода, – что хоть немножечко поможет мне понять, почему кто-то желал его смерти.
– Там вообще ничего такого нет.
Хайо протянула руку:
– Позволь мне взглянуть и убедиться.
– Нет, ты не понимаешь. – Нацуами попятился, прижимая к груди конверт, словно Хайо собиралась отобрать его силой. – Я пытался его уберечь! Он писал мне, но я держал дистанцию! Я не соглашался с ним встретиться! Я делал все возможное, чтобы он не закончил так же, как остальные! Но если даже такой слабой эн хватило, чтобы он… Ох, боги, не надо было позволять ему мне писать!
– Что значит «пытался уберечь»? – У Хайо перехватило дыхание. – А остальные тоже мертвы?
В глазах у Нацуами показались слезы. Он сгреб руками свои волосы, снова закрывая лицо.
– Если ты говоришь про Дзуна правду, значит, он четвертый из людей, которые установили со мной эн, которые были мне дороги, которые… – Нацуами содрогнулся, не в силах озвучить случившееся. – Прости меня, Хайо Хакай. Дзун просил помогать тебе – что ж, я помогу. Наименьшее и лучшее из того, что я могу для тебя сделать, – это немедленно удалиться вместе с письмом, прежде чем наша с тобой эн хоть немного окрепнет. Уйти и больше никогда с тобой не видеться.
– Нет, подожди… – Хайо схватила скользнувшего было мимо Нацуами за рукав. Ощутила странное давление – на коже, над кожей. Если сила богини Врат казалась прикосновением волны, то эта была резко отступающим отливом, внезапной разверзшейся бездной, открывшейся гигантской пастью. – Он был моим другом. Дзун… должен был встретить нас здесь, на Оногоро. Здоровый и счастливый. Он единственный, кто еще мог бы вспомнить мои родные края процветающими. Даже мой брат уже не может. Мы столько всего потеряли с его гибелью. Столько всего! – Ее голос звучал слишком громко и напряженно. – Я прошу, покажи, что Дзун писал тебе, – а потом можешь исчезнуть, если тебе этого хочется.