Произошла заминка, видно, приехавшие люди, что-то обсуждали, или принимали какое-то решение. Но вот, ворота открылись, и машины, включая «Ягуар», въехали во двор, а ворота, закрылись перед самым капотом, быстро приближающегося к ним чёрного, как ворон, «Мерседеса». Видно было, что этот человек не удосужился внимания олигарха, и водителю пришлось резко тормозить.
Автомобили свернули в сторону и пропали из вида.
Рустам замер, словно охотник на опасного зверя. Вот сейчас, все эти люди, появятся на мощёной дорожке, ведущей к полированным ступеням, перед массивной дверью, которая распахнулась, и там, в проёме, возникла стройная женская фигурка.
Рустам, навёл фокус на её лицо – это была Людмила. Она стояла, прислонившись плечом к косяку, равнодушно смотрела в сторону подъехавших машин, и вяло откусывала от большого яблока маленькие кусочки сочной мякоти. Сок, капал ей на грудь, и она машинально смахивала капельки той же ладошкой, в которой держала яблоко. В другой руке, она держала пакет. По позе и выражению лица было видно, что она не ожидала приезда гостей и своего благоверного. Скорее всего, она собралась на пляж. На её загорелом до шоколадного оттенка теле была лёгкая спортивная одежда: белая майка из тонкой ткани, просвечивающей на прилегающих частях тела, и плотные короткие шорты, такого же цвета, выгодно облегающие красивые бедра. В глубине полумрака, за спиной Людмилы стоял человек, слабый силуэт которого еле обозначал принадлежность к мужчине. Он покачивался, словно волнуясь и не зная, как ему поступить.
«А красотка, и здесь не тушуется – время даром не теряет», – подумал Рустам, переводя прицел ближе к аккуратно остриженной растительности, туда, откуда должны были появиться приехавшие люди.
Вот появился молодой спортивного телосложения парень в темно-синей майке; зорко окинув своим взглядом прилегающее пространство, он перешёл узкую дорогу, долгим взглядом посмотрел назад, туда, где стоял автомобиль, скорее всего, с просителем или опальным чиновником. Затем, сделав еле заметный жест, приглашающий остальных следовать за ним, медленно пошёл к парадным дверям.
Большое расстояние и мощная оптика, лишали нужную сцену перспективы, и фигура атлета на первом плане практически была равна фигурке Людмилы, стоящей на заднем плане. Это странное ощущение забавляло Рустама, и он переводил прицел с одного объекта на другой, удивляясь, что чёткость изображения остаётся прежней. – Каждый отдельный волосок, выбившийся из прибранной назад причёски Людмилы, освещённый мягкими бликами пробивающегося сквозь плотную листву деревьев солнечного света, был виден так чётко, словно она была рядом, и можно было протянуть руку и дотронуться до неё своей рукой.