Я спросила со смешком:
– Ровно в полночь карета превращается в тыкву?
Генри рассмеялся.
– Что-то вроде того.
– Что ж, Синдерелла, не смею тебя задерживать, – сказала я. – Не забудь оставить хрустальную туфельку.
– Я оставлю кое-что понадежнее туфельки, – сказал Генри и протянул мне визитку. – Позвони мне завтра вечером.
Я взяла карточку из его рук, мельком глянула на нее и кивнула. Генри проводил меня в зал, забрал свой плащ и откланялся. Где-то с полчаса я провела у бара, отшивая уже пьяненьких ухажёров, подкатывающих ко мне в стиле «одна здесь отдыхаешь?», а потом мне стало окончательно скучно, и я поехала домой.
Дома, снимая с себя платье, я поняла, что на нём остался его запах. Я вдохнула поглубже, и у меня снова побежали мурашки по спине от воспоминаний о нашем поцелуе. Вечер определенно удался. В тоскливой череде одинаково унылых дней и ночей появился просвет.
Первый раз за долгое время я легла спать без мыслей о Джоне, без слёз жалости к себе, без злости на жизнь. В эту ночь бессонница, мучающая меня бесчисленное количество ночей, отступила.
Утром шампанское, выпитое накануне, дало о себе знать неприятной мутью в голове. Неприятной, но не смертельной. Я сходила в душ, позавтракала овсяной кашей с сухофруктами, выпила аспирин и почувствовала себя сносно. Упаковала платье, запустила посудомойку и стиральную машину, навела лёгкую уборку – в похмелье я часто занимаю себя подобной нудной работой, мне это помогает прочистить голову. Конечно, если не лежу пластом после виски.
Ох, я вспомнила последнее похмелье после виски, и меня передёрнуло. Никогда больше не буду пить эту дрянь. Лучше пить текилу – она вкусная, и похмелье после нее такое солнечное, невесомое. Не то что после виски – как кирпичом по голове, после чего хочется сделать усекновение больного органа.
Кажется, я слишком много пью в последнее время.
Так, надо переложить вещи из вечерней сумочки в повседневную, а то выйду из дома без ключей, и снова придется вызывать слесаря. Я вытряхнула украшенный стразами клатч на кровать. Всегда поражало, как в такой фитюльке может поместиться так много вещей. И почти половина – какой-то мусор.
Фантики от конфет – ну да, я сладкоежка, что в этом такого? Бумажные носовые платки – вещь необходимая, учитывая, как часто и как неожиданно на меня могла напасть хандра, заканчивающаяся слезами. Упаковка презервативов – и я в который раз посмеялась над ней. Все время перекладываю её из сумки в сумку, как будто у меня может случиться спонтанный секс. Такой нелепый символ моей свободы. Бесполезный и бессмысленный, ведь любые подкаты ко мне я пресекаю на корню. Я вздохнула и переложила презервативы в кучку нужных вещей. Телефон – черт, он кажется сел, забыла вчера поставить на зарядку.