Уже собиралась надкусить печенку, но тут же вскинулась.
– Ты? Похудеть решила…? У вас с папой все в порядке?
Мама издала смешок с чпокающим звуком откупоривая пюрешку с перетертой сливой.
– Конечно, я же после родов набрала. Сережка подрос, и с ним стала полегче, и дела в магазине пошли на лад, и мне больше не надо ночами просиживать за компьютером, заедая ночной жор бутербродами… Можно теперь и собой заняться.
Мама уже повернулась ко мне спиной, но в ее голосе не прозвучало ни намека на печаль или раздражение. Не было ни малейших признаков нервной дрожи, как при вранье.
Боже. Из-за сегодняшнего разговора с Владом, я даже собственную мать готова обвинить во лжи. И что, что она вдруг решила сесть за диету, в первый раз за мою сознательную жизнь?
Каждому порой хочется что-нибудь изменить в себе…
– 6 -
Наверное, впервые за все 10 лет, я села за уроки только под вечер, не имея для этого особой причины. Однобокий разговор с Владом оставил неприятное послевкусие.
«В чем прелесть работать на износ, если об этом никто не знает?»
Его слова неприятными колокольчиками звенели в голове. От этого руки опускались впервые за два года, проведенные в новой школе. До этого я была абсолютным нердом, в очках, брекетах и с вечно пушащимися волосами. Одноклассники звонили мне только если лень было заходить в «Дневник.ру», чтобы узнать домашку или когда попадался сложный пример по математике. И я по дурости всем помогала. Особенно часто звонил мой теска – Саша Казанцев. Я, как полная дура, думала, что его звонки – повод, чтобы лишний раз поговорить со мной, пускай хоть и о системе уравнений. Я из-за него вытянула свою слабенькую четверку до пятерки по математике. Но, как говорится, жизнь не жизнь, если время от времени она не бьет тебя обухом по голове, переворачивая представления о мире, о себе и других людях. Не помню, где я это прочитала (может, в интернете, глотая слезы после самого унизительного свидания в мире), но мне запомнилось. После всего произошедшего я смирилась с тем, что жизнь – борьба, в основном без правил, и стала осторожнее относиться к тому, что говорю и что на себя надеваю.
– Ась, а ты уроки то сделала? – поинтересовалась мама ленивым тоном, переключая каналы: она уже уложила Сережу, и пока он снова не проснулся, села со мной на диван, и, явно заметив, что я невидящим взглядом пялюсь в экран, ногтем шкрябая лопнувшую от неправильной стирки термонаклейку, решила привлечь мое внимание – сначала взялась за пульт, а когда я не отреагировала – уже за меня.