– Жалко, конечно. Вы бы были прекрасной парой… Ой!
Пальцы непроизвольно сжались в кулак, сдавив руку подруги.
– Прости, тут просто скользко…
– Йа-ху! – в мое оправдание вклинился боевой клич одного из великовозрастных детей, играющих в снежки талым снегом. У большинства мальчиков, похоже, мозг перестает развиваться после 6 класса. По виду одиннадцатиклассники, а ведут себя, как…
– Эй, Ась, а какие парни тебе вообще нравятся…? Я ни разу…
– Поберегись…!
Подруга взвизгнула, когда в ее спину влетел ком, по цвету далекий от девственно-белого.
Я попыталась нацепить капюшон и юркнуть за ближайшее дерево, пока Торихина принялась мстить пулеметчикам. Но не успела – ком грязного подтаявшего снега попал за шиворот и потек по спине. Меня передернуло, и я резко развернулась, мечтая, чтобы в руках оказалось разрывная граната. Сейчас… Вставлю что-нибудь про ментальную недоразвитость, и, вздернув нос и откинув волосы назад, уйду.
Таков и был план, пока не нарисовалось одно обстоятельство.
– Сори, – облокотившись о ствол облезлой елки, в вальяжно-расслабленной позе (словно позируя для фотосессии) стоял Владислав Чернышев. С этой наглой ухмылочкой и в холщовой куртке с мокрыми пятнами от растаявшего снега (которые, черт возьми, его совсем не портили). – Я метил в белку на ветке.
Скрипнула зубами.
Терпи, Соколова. Лицо – твое все. Всего ничего прошло, с тех пор как тебя поднимали на смех не только из-за внешности, но и из-за способности взрываться по мелочам.
– Ничего страшного, – процедила я. Голос остался в том же диапазоне слышимости, только улыбнуться заставить я себя не смогла.
Развернулась, ища глазами подругу: она, вовсю хохоча и визжа, гонялась за Ромкой Кравченко.
Если я улизну домой, она заметит? Скажу потом, что позвонила мама (с типичным вопросом жизни и смерти и с криком: «Дуй срочно домой! Мне нужна твоя помощь») почти убила динамик моего телефона и мой тонкий слух. У меня восьмимесячный братик – и любой вопрос равняется вселенской катастрофе. Хотя мама и сама со всем справляется, и меня почти не дергает. Но ведь Торихина не знает этого…
Почти, сделала шаг к выходу из парка, как одна мысль, словно иголочкой ткнула мой мозг. А если Чернышев решил свалить куда-то секундой позже, или, того хуже, увяжется за мной? Тогда ничем я не смогу переубедить Настю, что у нас не «шуры-амуры», не «вась-вась», не «шпили-вили» и прочая дичь, и это всего лишь совпадение.