И царскую мантию на плечи бросают.
В благодарность богам, он телегу ту самую
Поставил в святилище, узлом завязав ее.
Узел тот сложный, из коры и ремней,
Сплетение тайн, загадка дней.
«Кто узел развяжет – гласила молва, –
Тот Азией править будет сполна!»
И многие пытались, но тщетно трудились,
Лишь пот на челах, да руки дрожали, смутились.
Прошли годы, слава Гордия крепла,
Но узел молчал, как тайна слепа.
И вот, Александр, великий герой,
Пришел во Фригию, движимый судьбой.
Он видел узел, сплетенный веками,
И слышал пророчество, данное богами.
Не стал он трудиться, узлы развязывать,
Мечом своим острым решил он доказывать.
Взмахнул Александр, и узел рассечен,
Пророчество сбылось, мир потрясен.
Не хитростью, силой, судьбу он решил,
И Азию всю под власть подчинил.
Так миф о Гордии, царе и узле,
Нам ведает правду о силе в борьбе.
О том, что судьба не всегда предрешена,
И смелость порой, как меч, нам дана.
И помните, люди, сквозь годы и дали,
Что узел Гордия – символ печали,
И символ надежды, и символ борьбы,
За право творить свою собственную судьбу.
***
Золотой Король: Баллада о Мидасе
Во Фригии древней, где реки бурлят,
Жил царь Мидас, богатством гордый взгляд.
В садах его розы алели огнем,
И золото лилось в каждый день, словно днем.
Но жажда его, как бездонный колодец,
Всё больше просила, всё больше хотелось.
И вот, Дионис, бог вина и веселья,
В его царство забрёл, в поисках исцеленья.
Силен, наставник, в хмельном забытьи,
Отбился от свиты, впал в руки людские.
Мидас, узнав старца, с почетом принял,
Десять дней пировал, щедро угощал вином.
Дионис, вернувшись, был тронут заботой,
И Мидасу молвил: «Проси, что охота!
Любую награду тебе я дарю,
За верность, что в сердце храню».
И Мидас, не медля, глупость свершил,
Желание вымолвил, жадностью движим:
«Пусть всё, к чему прикоснусь я рукой,
Превратится в золото, блестящий покой».
Дионис вздохнул, но слово сдержал,
И дар золотой Мидасу послал.
Коснулся он камня – и камень засиял,
Коснулся он дерева – и золотом стал.
Ликуя, Мидас в замок бежал,
Всё трогал вокруг, в золото обращал.
Но радость сменилась ужасом вскоре,
Когда голод пронзил его сердце, как горе.
Коснулся он хлеба – и золотом стал,
Коснулся он яблока – и блеск воссиял.
Вода золотая в горле застряла,
И понял Мидас, как сильно он пал.
Дочь, к нему подбежав, обняла короля,
И в золоте застыла, навек умерла.