Самарская Лука. Легенды и сказки. Посвящается… - страница 4

Из крестьянского народа,

В картузе и сапогах,

Земледельческого рода,

Землепашцем был в стихах.

Москва поздно приютила.

Не живут поэты впрок.

И неведомая сила

Погубила в ранний срок.

Вспоминала я про это

У ширяевской избы –

Биографию поэта

Русской, горестной судьбы.

4

А на пристани туристы

Шумной собрались толпой.

На родник святой и чистый

Повезут их всей гурьбой.

Место дальнее, глухое,

Чудотворным свято чтут.

То урочище лесное

Чашей Каменной зовут.

Донесла молва людская:

С легендарных давних пор

Там по капле вытекают

Слёзы Жигулёвских гор.

А ещё известна байка,

Что, страдая от любви,

Жигулёвских гор Хозяйка

Горько слёзы льёт свои.

Каменная Чаша − Источник Николая Чудотворца

Легенда (по мотивам предания В. Балашова «Утёс Шелудяк»)

Не забыть вовек былого.

Разин сгнил на пустыре.

Его друга боевого

Стрельцы гонят по горе.

Как затравленному волку,

Не уйти ему никак.

Нет, не сдастся втихомолку

Бравый Фёдор Шелудяк!

Нет! Пускай ему, как Стеньке,

Свили из пеньки петлю,

Не поставят на коленки!

− Лучше сам себя сгублю!

Солнце высоко в зените.

Ветер рвёт ему кафтан.

− Эх, берёзоньки, простите! −

Отгулял ваш атаман!

Кровью мысли застучали.

На крутой скале повис.

Глянул на речные дали

И с утёса камнем вниз!

Чудо потрясло долину!

Вдруг раздвинулась земля.

Гор Хозяйка на перину

В свои недра приняла.

Очутился в подземелье

Смельчак Фёдор Шелудяк.

Всё из камня – стол и двери.

Тело холодит сквозняк.

А Хозяйка просто диво!

Изумрудные глаза,

Не сварлива, не строптива,

Молвит добрые слова:

«Вместе будет нам чудесно.

Оставайся, милый мой.

Много кладов мне известно.

Будь со мной, владей со мной!»

Дни бегут. Живёт в палатах

Атаман, как господин.

На столе полно богатых,

Вкусных яств и сладких вин.

Рядом раскраса-девица-

Просмолённая коса.

Только душит грудь темница,

Просят солнышка глаза.

«Не по мне такая доля.

Яств не надо мне к столу.

Отпусти меня на волю!

А иначе я умру!» –

Напрямую, без утайки,

Ей взмолился атаман.

Стало горестно Хозяйке,

Почернела, как курган.

− Что ж, не камень, не скала я. −

Коли стала не мила…

− Ступай, Фёдор, не страдая.

…И раздвинулась земля.

Вниз по Волге он спустился.

Там нашёл себе петлю.

Первый ключ в тот миг пробился

Между гор в лесном краю.

А за ним второй и третий.

Нет без милого житья!

Так Хозяйка Гор столетья

Плачет горько, в три ручья.

А утёс с тех пор зовётся

Как и Фёдор – Шелудяк.