Эх, Весна, так много ты не сделала:
Не влюбила в омут чьих-то глаз,
Обещала, но не прелюбодействовала,
Обойдясь кроссвордами из фраз…
Где твой певчий рык, где сила трения,
Что уймет придуманную боль?!
Ты берешь без совести зазрения
Не диез на Жизни, а бемоль…
Вижу все твои ингредиенты:
Талость чувств, свободный вздох мечты.
Но коньяк иль яркий зной абсента
Мне приносят больше глубины…
Постарел я, видимо, до срока:
Интересно быть самим собой!
Ни журавль с синицей, ни сорока
Не склонят за здравье пить с тобой…
Пусть цветет и яблоня, и вишня
По твоей отрады изголовью!
Сам давно отцвел я… только слышу,
Как мольбы твои маячат болью…
О, Господи, зачем вот это все?!
Весь этот душной мысли груз и перхоть!
Ведь думают они себе все, что
Их писанину прошептал Ты сверху…
Заставил Ты всех дураков молить,
Не позаботившись о лбах, в свое радение.
А там – не то, что музы сгнила нить,
Ее и не было там сроду от рождения…
В свободу воли верил я всегда,
Не думал просто, что она опасна:
Когда придурок на престоле дна
Себя так мазать вдохновением будет часто…
Искусен тот, кто тишиной объят,
Кто различает музу от желания,
Кто к грамоте хотя бы не предвзят,
Кто переносит плохо ликование…
Себя ведь очень просто убедить,
Что праздно все искусствовать мы в силах.
Гораздо тяжелее отделить
Себя от новоявленных дебилов…
О, Господи, сейчас начнется то,