Взяв свой кофе, уселась рядом с окном на неудобную табуретку и, отхлёбывая горький напиток, занялась самобичеванием.
– Дура ты, Ёлька! – выругалась я на себя, чуть не плача. – Не могла потерпеть! С мамаши, между прочим, можно было стребовать денег на дополнительные занятия.
Времена для меня настали сложные, хотя для научных работников, увлечённых своим делом, они такими были всегда.
Мне уже двадцать восемь лет. Я – научный сотрудник на кафедре биологической эволюции биологического факультета Московского государственного университета.
Тавтология, правда?
Но, увы, наша кафедра, как и её название, тоже эволюционировали. Сначала она называлась «Кафедра дарвинизма», затем её переименовали в «Кафедру теории эволюции и проблем дарвинизма», а сейчас именуют «Кафедрой биологической эволюции».
Это и понятно, так как теория эволюции не в моде, и для многих предполагает атеизм, что по нынешним временам неприемлемо.
Как следствие – урезание бюджета на научные исследования, меньше выделяемых мест для студентов, а значит, и преподавательский оклад на минимуме.
Вот каждый и выживает, как может. Половина преподавателей в университете почти не появляется, каждый занят параллельным трудом.
В своё время мой хороший приятель с кафедры антропологии подкинул мне несколько учеников, и я вполне успешно занялась репетиторством.
Вспомнила Лёньку и тяжело вздохнула. Леонид Дворянкин был моим однокурсником и, естественно, самым красивым парнем на потоке. Высокий, худощавый, но с развитой мускулатурой и неестественно белыми волосами, зачёсанными назад. Правильные черты породистого лица, большие синие глаза и чуть кривая насмешливая полуулыбка сводили с ума всю женскую половину факультета.
К сожалению, сия участь не обошла и меня, но так как я всегда была заучкой и полноватым синим чулком, мы с Лёнькой просто сдружились.
Вспомнила, как последний раз видела своего приятеля. Он зашёл в аудиторию. Все девушки, обернувшись, проследили, как парень подошёл и, сдвинув меня бедром, уселся рядом.
– Ёлька, мне нужно отчалить на пару недель, – поставил Лёнька меня в известность и ослепительно улыбнулся моей соседке.
Та, зардевшись, потупила взгляд, а я, возмущённо заломив бровь, высказала приятелю свой недовольство:
– Мы тут не просто так сидим! Нам рассказывают о новых правилах распределения средств на исследования.