Бросает укоризненный взгляд в мою сторону и постукивает указательным пальцем по циферблату часов. Намекает, что время – деньги.
– Извини, Герман, – усаживаюсь в высокое кресло с подголовником, – утро выдалось суматошное. Заболталась с сестрой.
Бросаю на него жалостливый взгляд, но вовсе не для того, чтобы вымолить прощение за опоздание, а для того, чтобы увидеть, как он отреагирует на упоминание о сестре. Будет делать вид, что ничего не было, или расскажет всё, как есть.
К моему удивлению Герман и не думает таиться.
– С Таней заболталась? – спрашивает с нескрываемым интересом. – Как она? Я вчера пригласил её в театр, потом ещё по городу немного побродили. К дому её привёз уже за полночь.
– Всё нормально с ней. Так… небольшие семейные проблемы.
Не подумав, ляпнула про проблемы, а сама даже не в курсе, рассказывала ли Татьяна про мужа и детей. И что говорить мне, если он вдруг поинтересуется?
– Да, Танюша говорила про свои неприятности, – кивает головой Герман, раскладывая на столе набор кистей и разные виды палеток. – Я считаю, её муж поступает отвратительно. Разве можно так, когда в семье маленькие дети? Надо же иметь какую-то ответственность!
О-о! Таня, оказывается, всё ему рассказала! Рассказала сначала ему – малознакомому мужчине, а потом уже мне – родной сестре! И что она в нём нашла?!
Невольно начинаю присматриваться к Герману и замечаю, что у него приятное лицо и добрые, улыбающиеся голубые глаза. Сегодня на нём надеты белая рубашка и тёмные брюки, и в этой обычной для мужчины одежде он выглядит совсем иначе, чем в ярком «вырвиглазе».
Куда-то делась ненужная манерность и модный лоск, и над моим лицом склонился мужчина со слегка взъерошенными рыжеватыми волосами и тонкими чертами лица. Его руки так осторожно и бережно протирают мою кожу тоником, что хочется закрыть глаза и растаять.
Кажется, сейчас понимаю, почему Татьяна так быстро поддалась на его чары. Работая в основном с женщинами, он, видимо, неплохо изучил все наши особенности и слабости. Знает, как подступиться к любой девушке.
– Знаешь, – нарушает молчание Герман, нанося на моё лицо базу под макияж, – я со вчерашнего дня всё думаю и думаю, как помочь Татьяне. И, кажется, кое-что придумал.
– Что тут можно придумать? – мычу сквозь неплотно сжатые губы, опасаясь двигать мышцами лица. – Если её муж уже год живёт на две семьи? Чем поможешь?