– Кажется, да, сэр, – ответила Лина, стараясь придать голосу максимум безразличия, но позволяя сарказму проскользнуть в интонации. – У меня не кибернетические импланты вместо мышц, к сожалению. Я просто человек. Пока еще.В его вопросе не было ни грамма сочувствия, только холодная констатация факта.
– Человек в Академии должен быть машиной, кадет, – его голос стал тише, но от этого только более опасным. – Машиной для выполнения приказов и достижения цели. Эмоции и слабость – это роскошь, которую мы не можем себе позволить. Особенно вы. Ваше… спонтанное поведение уже доставляло вам неприятности.Она видела, как его взгляд стал чуть острее. Он не одобрял ни ее сарказма, ни ее «слабости».
– Вы нуждаетесь в… особой коррекции, Рин, – сказал он, его взгляд изучал ее лицо. – В ситуации, где вы не сможете полагаться на свои дикие инстинкты или случайное везение. Где вам придется полностью контролировать себя. Или погибнуть.Он сделал шаг к ней, сокращая дистанцию. Лина почувствовала, как учащается ее пульс. Не от страха. От напряжения. От его близости. От той странной, опасной ауры, которая исходила от него.