Входя с лестницы в длинный темный университетский коридор (заседание на этот раз было в V аудитории), я увидела одинокую фигуру Суханова. Он ходил взад и вперед и, видимо, волновался.
– Здравствуйте, Евлалия Павловна, – подошел он ко мне. – Я смущен, да, да, я смущен, – торопливо и сбивчиво начал Суханов, вставляя по обыкновению по несколько раз словечко «да». – Вообразите, да, там такая масса народу! Я никак не ожидал, да, да…
– Еще бы, ожидается такой интересный доклад, – любезно, но вполне искренно отозвалась я.
– Да нет, помилуйте, да, я думал, никого не будет.
Комик этот Суханов! Он типичный психиатр, с целой массой непонятных обыкновенным людям странностей и маленьких чудачеств. «Психастеник», как мы его называем16.
Тороплюсь занять место.
Аудитория оказывается далеко не полна. Абсентеизм17 философов – полный, зато большинство публики, по обыкновению, дамы.
Грустно видеть А. И. председателем на таких заседаниях. Безусловно, человек сам создал подобное положение; но видя его председателем в лучшие времена этого общества, когда стол под зеленым сукном и ближайшие места украшались красивыми умом и знаниями головами, с его собственной в центре, горькая обида за него невольно подымается в душе. Такой умный и далеко не плохой человек не мог создать себе приличного для него положения, не говоря уже о друзьях, которых у него нет среди мужчин. При входе вижу Рафаилович на первой скамье, с массой локонов, неизменным белым крахмальным воротничком на синем платье и обычными, мещански-жеманными позой и манерами.
Поздоровались. Она сидела с Павлиновой.
– Возле нас есть место, хотите?
– Благодарю, – отозвалась я и села.
Сейчас же подошли знакомые студенты. Здороваются. Спрашивают, отчего меня не видать больше на занятиях.
Через несколько минут в аудиторию входит несколько нарядных девиц, давно уже занявших места, но прогуливавшихся по коридору в ожидании…
– Ну, предвестники «учителя» пришли, сейчас «сам» будет.
Прежде мы всегда звали Александра Ивановича «учителем», «самим» или же «Ipse»18, как ученики Сократа об нем отзывались: «Ipse dixit»19.
Действительно, через минуту, как бы с недоумением, по обыкновению озираясь и мило улыбаясь, вошла Ольга Александровна20, старшая дочь А. И., до обидности похожая на него, и затем застрял в дверях «Сам», отдавая какие-то приказания сторожу.