Тишина давила. Он не слышал ни лая собак, ни мычания коров, ни детских голосов – ничего, кроме урчания собственного мотора и шума дождя, снова начавшего накрапывать. Люди были. Он видел их – застывшие фигуры в темных окнах, силуэты на крыльцах, под навесами сараев. Они смотрели на его машину. Неподвижно. Без любопытства. С холодным, оценивающим вниманием хищников, наблюдающих за вторжением на их территорию. Его армейский опыт кричал: здесь что-то не так. Это не просто глухая деревня. Это место со своей, скрытой и, скорее всего, опасной жизнью.
Он притормозил у одного из дворов, где пожилой, сухой мужичок методично колол дрова. Топор взлетал и опускался с размеренной неотвратимостью. Мужичок не поднял головы, пока Вадим не опустил стекло и не окликнул его.
– Добрый день. Подскажите, пожалуйста…
Мужичок замер с поднятым топором. Медленно повернул голову. Лицо морщинистое, обветренное, глаза – выцветшие, но острые, как два осколка льда. Он смотрел на Вадима долго, изучающе, словно решая, стоит ли вообще отвечать.
– Ищу сестру, – Вадим постарался, чтобы голос звучал как можно спокойнее и дружелюбнее. – Олену Разумовскую. Сказали, она здесь живет, в Багрецовке.
При имени Олены взгляд старика на мгновение изменился – мелькнуло что-то похожее на удивление или… узнавание? Но тут же погасло. Он опустил топор, воткнув его в колоду.
– А, Олена… – он потер подбородок, словно вспоминая. – Есть такая. Живет. Вон там, – он неопределенно махнул рукой в сторону холма, где виднелся особняк. – В доме на горке. С мужем.
– А как проехать?
– Прямо по улице поезжай, – старик говорил ровно, без выражения, глядя куда-то мимо Вадима. – Церковь увидишь, белую, разрушенную. Сразу за ней дорога направо, в горку пойдет. Туда тебе. Дом ихний там один такой, кирпичный, не промахнешься.
– Спасибо, – сказал Вадим, пытаясь поймать его взгляд, но старик уже отвернулся к своим дровам.
– Удачно доехать, – буркнул он ему в спину.
Проводив его взглядом, Вадим тронул машину. Объяснение было четким, но это секундное узнавание в глазах старика, эта поспешность, с которой он закончил разговор… Вадим был уверен – старик знает больше, чем говорит. И Олена здесь – не просто жительница.
Он доехал до церкви. Печальное зрелище – облупившиеся стены, пустые окна, провалившийся купол, сквозь который виднелось серое небо. Рядом – заросшее крапивой кладбище с покосившимися крестами. Сразу за церковью действительно начинался подъем на холм – дорога была круче и ухабистее, чем улица внизу. «Нива» натужно взревела, карабкаясь вверх.