Она отвечала не сразу. Не потому что играла. А потому что наслаждалась самим фактом, что он пишет. Что он помнит, думает о ней.
Рафаэль никогда не присылал бессмысленных стикеров или глупых смайликов. Он писал, как будто разговаривал. Сдержанно. Стильно. С той самой мягкой интонацией, которую она слышала в его голосе:
«Ты сегодня выглядела очень уверенно. Даже в тот момент, когда сомневалась. Это редкий дар – скрывать дрожь с достоинством.»
Марианна улыбалась, прижав телефон к груди. Он как будто жил внутри её дня, подмечал нюансы, которые она сама не замечала.
Она отвечала:
«Ты – внимательнее, чем люди, с которыми я жила годами. Это страшно или прекрасно?»
Он:
«Это просто факт. Я смотрю. Ты – интересна. Вот и всё.»
Чуть позже, уже почти в полусне, она набирала:
«Ты уверен, что тебе не надоело слушать мои потоки мыслей?»
Он:
«Твои мысли – как хороший кофе. Сначала обжигают, потом бодрят, потом хочется ещё.»
И добавлял:
«Ты укрылась? Тебе тепло? Я могу прислать тебе напоминание и перед сном.»
Она отвечала:
«Ты невозможен.»
Он:
«Я просто внимателен к тем, кого считаю важными.»
Эти переписки не были признаниями. Они были привычкой чувствовать друг друга. Как дыхание сквозь экран. Как пальцы, коснувшиеся подушки – и на ней остался след.
Рафаэль писал не ради слов, а ради тишины после слов. Чтобы она уснула спокойно, зная, что кто-то думает о ней.
И Марианна засыпала – с телефоном под подушкой, с улыбкой на губах.
Утро в офисе началось как всегда – с аромата кофе, шелеста бумаг и равномерного гудения кондиционеров. Марианна, как обычно, вошла уверенным шагом, держа в руках планшет и кофе. Воздух был наполнен спокойствием – тем самым, что приходит после долгой тревоги, когда кажется, что всё теперь будет только хорошо.
Она подошла к своему столу и уже собиралась снять пиджак, как заметила листок бумаги, аккуратно лежащий посреди стола. На нём было всего три слова:
«Переговорная. Срочно. – Л.»
Подпись «Л.» – это Луиза. Марианна усмехнулась. Наверняка что-то по отчету или новый клиент. Она отбросила сумочку на стул и направилась к стеклянной двери переговорной. Шаги отдавались чуть громче обычного – пол был слишком чистый, воздух – слишком тихим.
Подойдя к двери, она увидела, что внутри горел свет, и кто-то шевельнулся. Она толкнула дверь.
И замерла.