– Моя дорогая, у тебя большой выбор мужчин, – мурлыкала предводительница. Она уже полностью взяла себя в руки, спина выпрямилась, на лице играла легкая уверенная улыбка. – Слишком большой, чтобы переживать, что Миля пыталась забрать одного из них. Ты слишком опытна и умна, я даже на миг не допускаю мысль, что ты способна по-настоящему привязаться к мужчине. Фу! Ну же! Не бери это в голову. Чуть позже я все улажу. А у тебя репетиция! Девочка моя дорогая, этот зал в твоем распоряжении. Понимаю, что нужно много времени и сил на ту сложную хореографию, что тебе поставили, но она того стоит. Ты будешь восхитительна.
Повилика ошарашенно кивала. Она пришла к Виринее за ответами, а в итоге вопросов стало еще больше.
– Ты же не боишься высоты? Сейчас не боишься?
Повилика покачала головой.
Нет, не боится, она давно ничего не боится.
– Оставляю тебя, танцуй!
Дверь за Виринеей закрылась. Повилика подошла к окну и уставилась на белый фарфоровый диск луны, висящий над крышами домов. Словно софит в ночном клубе, луна распускала серебряные лучи по темному небу.
Как Виринея может так спокойно относиться к безумиям, что творят девчонки? Пара десятков мужчин в рамках города с миллионом жителей действительно ничто?
Ничто. Слово глухим эхом блуждало в голове. Может, и не так уж много? Виринея, возможно, права. Наверное, не так уж страшно. Виринея знает, что делает.
Повилика даже самой себе не могла ответить, что беспокоило ее больше. Безумие юных девочек, поверивших в свое всемогущество? Безразличие Виринеи? Или все-таки Лекс? Что-то он всколыхнул в ее сердце. Пробудил непонятные, давно забытые чувства.
Она прикрыла глаза, стараясь вспомнить его прикосновения, ощутить запах, она улыбалась, отдаваясь приятным ощущениям. Как продолжение всплыл инцидент с Милей. Нахалка, сидящая верхом на коленях, где Повилика собиралась оказаться сама. Алые губы, налитые предвкушением силы и власти, тонкие белые пальцы на гладко выбритых щеках… В Повилике, как тогда, вспыхнуло пламя ярости, оно за пару мгновений выжгло девушку изнутри и вырвалось наружу. Повилика дрогнула, изогнулась, будто из нее что-то вылетело. Зал огласил щелчок – звонкий, хлесткий и громкий. Стекло, отгораживающее Повилику от улицы, треснуло, и стремительные лучи трещины поползли в разные стороны. Девушка отскочила назад. Стекло устояло, не разбилось, и осколки не поскакали по полу, золотая тонировка удержала осколки в раме.