– Вам что-то нужно, господин Тайм? – бога, удобно примостившегося на черном мраморе, выкинуло из транса. Хмыкнув, он открыл глаза и снял капюшон, позволив в полной мере различить свое лицо. Теперь же перед девочкой предстал дряхлый, беззубый старец. Редкие седые волосинки на его голове завивались и комкались в толстые локоны, а густая засаленная борода устилала колени. Он прокашлялся и прокряхтелся, прежде чем начать говорить.
– Ты… не видела Истру? Кхм… Уросу понадобились Юй, Кцай и один артефакт Ликорис. Решил вновь поиграться с созданием разумных существ. Баланс, гнев, любовь и всё такое. Вскоре и Мидиру не придется сидеть без дела, – Тайм внимательно вгляделся в звездную карту. Среди десятков, сотен тысяч подобных, на ней исчезли две тусклые точки, – хотя он, как погляжу и так не скучает.
Богиня ухмыльнулась.
– Если так нужно, пусть они, как обычно, воспользуются астральными переходами.
– Да, в этом есть небольшая загвоздка…
– Не перекладывай свою работу на других, Тайм. Поддерживать астральные переходы в состоянии апории летящей стрелы – твой долг. Или мне рассказать всë брату? – она чуть помедлила и добавила, – к тому же, зачем спрашивать, если ты и сам знаешь, где она находится?
– Я не стану бегать по всей звездной карте за этой егозой. Не успеваю зайти в один проход, как она оказывается на другом конце, словно у нее астральный червь в одном месте. И что она там делает? Ну услужи старику, как и всегда, пока Урос не учинил истерику. Ты ведь знаешь какой он. А как всë уляжется, клянусь провести обслуживание переходов, будь оно неладно.
– Дядюшка Тайм… – девочка состроила невинные глаза дурочки, но её осëк голос, потяжелевший на несколько тональностей.
– Хватит… ты же понимаешь, как я к этому отношусь… Аркана. В отличии от остальных я вижу тебя насквозь. Как бы ты не пыталась подрожать эмоциям живых существ, этот облик – лишь фальшивка. Доказательство твоей зависти и комплекса неполноценности. Пока что единственная, кому личные мотивы мешают выполнять работу надлежащим образом здесь – ты, – старик бросил взгляд исподлобья, речь его была неспешной, но внушительной. Богиня внемлила каждому его слову. Её лицо исказила злобная гримаса, качели завибрировали, словно струны и сквозь зубы она выплеснула столь досадные ей чувства.