– Амулет! – прервал его метания резкий возглас, – а ну снимай кулон, нечисть проклятая.
Литра замолкла в ожидании ответных действий… Которых не последовало. Парень замер в оцепенении раздумывая, не послышалось ли ему?
В тяжелом ожидании напряжение на её лице вылилось в смешную гримасу, а Эйн застыл в ступоре. Он хорошо помнил предупреждение трансцендентной сущности и не хотел ничего трогать.
– Я… – его правая рука медленно потянулась к шее и нащупала холодную серебряную цепочку. Медленно стянула её с головы, отвела в сторону и выпустила на землю. Амулет прошуршал по скошенной траве, прозвенел цепью и блеснул на солнце.
Толстая женщина пристально смотрела на всë это. Сзади копошился муженек, глаза его бегали по сторонам. Чтобы выживать в кошмарном лесу столько лет и иметь возможность прокормить свою семью, мало обладать ружьем с серебряными гильзами. Стоило парню подать знак, испустить ауру опасности или начать обращаться… хлоп и всë. Именно он представлял наибольшую угрозу для Эйна.
Секунды тянулись медленно. Литра, не сводя глаз, подцепила вилами загадочную подвеску и откинула её в сторону.
– Ладно. Затаскивай его в дом. В подвал. Койку уложи ему и дверь закрой. Детей не подпускай! Я пока всë подготовлю и принесу. Раны осмотреть нужно, обработать. Но не выглядит он как тяжелораненый. Как нечисть выглядит, такой же бледный, худощавый. Живенький больно.
«Так ты определись, нечисть или очень даже живенький! Надеюсь, я не совершил нечта непростительного. Кольцо всë еще при мне. Если такова цена, заплатить еë не станет излишним», – Эйн наблюдал, куда полетел его драгоценный амулет и постарался запомнить местоположение или, хотя бы, попросить вернуть вещь. Однако опомниться не успел, как жиленький мужичок схватил его за силки и потащил к крыльцу. Дверь со скипом отворилась, открывая вид на заваленную хламом террасу. Женщина взяла ружье и не скрывая своей настороженности проследовала за ними.
Эйн не видел, куда тащил его мужчина, но прекрасно видел, мимо чего он его протаскивал. Небольшая пристройка вела к тяжелой двери, которая в отличии от входной не скрипела и не дребезжала. Она казалась крайне массивной, несколько сантиметров толщиной и уже многие десятки лет укрывала обитателей этого дома от любых опасностей, что могут скрываться в лесной глуши.