Но все равно пару раз пропускал старшего смотрителя, который крался на цыпочках, чтобы поймать читающих, и в третий раз меня бы уволили.
Скрипя сердце, я сидел и скучал без телефона.
Скукотища там, в музее,
И от скуки околею…
Но уволили меня за другое: за честность.
Как-то раз ко мне подошла посетительница и спросила, какую бы выставку я бы ей посоветовал посетить.
Честно ей сказал, что на выставки данного музея не пошел бы ни за какие коврижки.
Тут из-за моей спины вышла куратор выставки, которую не увидел, зло посмотрела на меня и пошла жаловаться старшему смотрителю.
Тот, относясь ко мне с симпатией, предложил написать заявление: “По собственному желанию”, что я и сделал с огромным удовольствием, так как умирать со скуки мне не хотелось!
Не умру теперь со скуки,
А без денег вот умру.
Не годятся мои руки,
Для работы поутру…
В этот нелегкий период моей жизни немалым подспорьем для меня была наша религиозная община, куда я ходил на молитвы каждый понедельник и четверг, и можно было посещать шаббат вечером пятницы и днем каждую субботу.
Нас там бесплатно кормили и для неработающего меня это было очень важно. Но глубокий минус был в том, что религиозным евреям, к которым я пытался примкнуть, в шаббат нельзя пользоваться телефоном. Ситуация с музеем повторялась с удручающим постоянством…
Кроме того, без работы я быстро впадал в уныние.
Так что именно в общине мы с Ксюшиёй и познакомились.
Мне тогда было 52, а ей – 36. Поэтому первое время мы практически не общались. Тогда на шаббат приходило очень много народу: человек 15 мужчин и до 20 женщин разных возрастов. Некоторые из них, судя по всему, приходили в поисках мужа.
Я-то лично ни в каких отношениях давно не нуждался и приходил совершенно бескорыстно: поесть.
Ксюшия быстро перебрала всех одиноких мужчин и остался на десерт один лишь я. Почему от нее шарахались все мужики, стало мне понятно намного позже…
Обычно мы молились утренней молитвой с 10 до 12:30, потом шли в столовую кушать до 13ч., потом дневная молитва с 13 до 13:15 и опять за стол.
Очень долго там молиться,
Приходилось до еды.
В телефон не углубиться,
Ведь без телефона мы!
Длинная молитва меня очень утомляла и обычно я с нетерпением ждал ее окончания и начала трапезы.
После 15 часов все расходились, но я оставался до позднего вечера, так как после окончания шаббата, в 22-23ч. мне давали остатки еды.