Когда через три дня Брон появился в кабинете у Альберта, там уже был Морис. Они извинились, что не могут его порадовать положительным ответом. Без обиняков сказали, что по совету Генри (то есть Форда), с которым они это предложение обсудили, с Советами лучше дела не иметь. У Форда уже был опыт, и он предостерегал, что русские – это ненадежный и нечестный партнер: слово не держат, с оплатой тянут, квалификации на местах никакой, воруют нещадно, причем на самом высоком уровне – кому нужен такой клиент?
Брон пустил в ход все свое искусство убеждения. Сказал, что русский народ так много претерпел за свою историю и сейчас у него есть шанс встать на ноги, что в еврейской традиции помогать нуждающимся. Сказал, что сейчас ситуация изменилась и Кану будут даны неограниченные полномочия и свобода действия, что правительство окажет всяческую помощь, и прочее, и прочее… И предложил:
– А что если для пробы начать только с одного проекта – со Сталинградского тракторного завода? Мы заплатим вперед. Мало того, Амторг берет на себя набор американских специалистов для работы в СССР по контракту, так что Кану в основном придется иметь дело с американцами. В чем же риск? И главное – это взаимовыгодно, то есть помогая России, вы помогаете себе.
В конце марта договорились. Адвокаты подготовили контракт на 30 миллионов долларов, и в апреле Альберт Кан и Саул Брон его подписали. Амторг объявил о массовом наборе в Америке инженеров, техников, проектировщиков, технологов. Обещал прекрасную зарплату (75 % в долларах и 25 % в рублях) и хорошие условия жизни. Брон не знал, что всех американцев, приехавших в СССР на работу, заставляли получать советские паспорта, объясняя это якобы существующим законом для иностранных рабочих. Чем это для них потом обернулось, нетрудно догадаться…
Работы начались немедленно, проект сразу пошел полным ходом. На американских фирмах были размещены срочные заказы, и уже через шесть месяцев все оборудование было перевезено в СССР и смонтировано. В октябре 1929 года Сталинградский тракторный завод начал производство – и не столько тракторов, сколько танков. Разумеется, от Кана этот факт скрыть было нельзя, но, глядя с другого континента, он рассуждал, что русским это необходимо для защиты от поднимающего в Германии голову нацизма и антисемитизма.