– А чем твой Эйдан зарабатывает на жизнь?
– Красит.
– Он в профсоюзе?
– Нет, он не маляр. Художник.
Я твердо решил во всем ее поддерживать, но этот мяч пропустил.
– Он картинами зарабатывает на жизнь?
– Ну, парочку уже взяли у него в галерее. Но пока что он создает себе имя. Наращивает репутацию. Без этого никак. И еще преподает, ведет классы в «Масс-арт».
– И сколько за это платят?
– Извини?
– Сколько он получает?
– Не скажу.
Я не понимал, почему бы и не сказать, но расслышал, как она набирает воздуха, чтобы обидеться, и решил не нажимать. Может, Мэгги права. Наверное, доходы ее будущего мужа-художника – не мое дело. К тому же у меня хватало других вопросов.
– У него это первый брак?
– Да.
– Детей нет?
– Детей – ноль, долгов – ноль, можешь не волноваться.
– А его мать?..
– Я от нее без ума. Сейчас она нездорова – мигрени мучают. Но она принимает новое лекарство, и оно уже помогает.
– А отец?
– Невероятный! Просто не верится.
– Он чем занимается?
Мэгги запнулась:
– Это довольно сложно.
– В чем сложность?
– Да ничего не сложность. Просто долго рассказывать, а мне сейчас некогда.
Как это, черт возьми, понимать?
– Это же простой вопрос, Мэгги. Чем он зарабатывает на жизнь?
– Одним словом: я выхожу замуж и жду тебя на свадьбе двадцать третьего июля в Нью-Гемпшире.
– А нельзя ли сказать, кто его отец?
– Сказать можно, но ты будешь дальше выспрашивать, а мне пора. Мне к десяти на примерку, а портниха просто психованная. Опоздаю на минуту – придется заново записываться.
Ей явно хотелось закончить разговор, но я не удержался, нажал еще разок:
– У твоего Эйдана отец в тюрьме?
– Да нет! Ничего плохого.
– Он знаменитость? Актер?
– Нет, не актер.
– Но знаменитость?
– Я же сказала, не хочу вдаваться в подробности.
– Ты просто назови имя, Мэгги, я погуглю.
В трубке вдруг стало тихо. Как будто звонок сброшен или она зажала микрофон, чтобы с кем-то посовещаться. А потом вернулась:
– Думаю, это можно будет обсудить за ужином. Мы с тобой и Эйдан. Ты доедешь до Бостона машиной?
– Конечно доеду.
Я бы до Северного полюса доехал, если Мэгги этого надо. Она назначила на семь часов вечера в субботу и назвала ирландский паб на Флит-стрит у Старого Капитолия. А потом твердо заявила, что ей надо заканчивать и собираться на примерку.
– Увидимся на выходных. Я буду ждать.
– Я тоже, – ответил я и, прежде чем завершить разговор, еще раз попробовал извиниться. – И послушай, Мэгги. Я знаю, что виноват, понимаешь? Я ужасно жалел все эти годы. Понимаю, что сам все испортил. Мне следовало быть умнее, и я хотел бы…