– А тебе работать не надо?
– Боишься ответить?
– Смысла не вижу, – щурюсь, давая понять, что не намерена продолжать этот разговор. – Так и будешь смотреть?
– А есть другие предложения? – ухмыляется.
– Я тут типа раненая, – давлюсь от смеха. – Шёл бы ты, а. Хватит меня смущать.
Смеётся, а смех-то звонкий, красивый, мелодичный. Но не уходит.
– Что с возвращением в город решила?
– Не знаю, посмотрю, что по состоянию будет. Может, попрошу кого из знакомых приехать и на моей тачке в город рвануть.
– Ну, смотри. А сейчас поспи, что ли.
– А ты чего раскомандовался? – изгибаю бровь.
– Просто беспокоюсь, чтобы со своей склонностью к травмам по дождю в кювет не улетела.
– А где Мухтар? – тему перевожу.
– На крыльце, ждёт меня.
– Ничего не натворит там?
– Не волнуйся.
Уходит. А я валяюсь и решаю, что и правда поспать не помешает. Нежусь в кроватке. А потом чувствую, вкусно так шашлыком пахнет. Улыбаюсь. Глаза открываю. На тумбочке около кровати стоит тарелка с мясом. Это Дима принёс, чтобы не вставала? Какой хороший мальчик.
Потягиваюсь, больно, но уже не так. Гляжу на ноги и думаю, куда одеяло откинула? На пол свалилось. Тянусь поднять и понимаю, что у соседней кровати тапочки дедовские стоят. Зависаю на полпути до пола.
Глаза поднимаю.
«Здравствуйте»…
А зад снова открыт, так ещё и торчит вверх. А чего он вообще в доме делает? Обалдел пацан, что ли?
– Как самочувствие? – уточняет, а глаз от моих округлостей не отводит.
– Лучше. Спина почти не болит, – затягиваю одеяло наверх и укрываюсь. – А ты давно тут?
– Минут пять.
– А я давно так? – указываю на одеяло.
– Уже была, когда пришёл.
– А укрыть не догадался? – гляжу на него, на измор хочу взять.
– Тебе, наверное, жарко было, вот и раскрылась. Зачем укрывать?
– Железная логика, – кривлюсь.
– Давай спину намажем ещё.
– Спасибо, я сама.
– Перестань выпендриваться, – встаёт и подходит к кровати.
Что-то вжимаюсь в матрас, боязно становится. Опять он смотрит, как-то жадно. Ну вот что ему надо? Даже и не думает спрашивать. Быстро переворачивает на живот и футболку задирает. Ну, хоть одеяло оставил на бёдрах. Снова мажет мазью. Приятный холодок.
– А что за мазь?
Вместо ответа, кладёт перед моим носом тюбик:
– Мазать первые двое суток три-четыре раза в день, потом два раза пока не пройдёт.
– Ясно. Что должна?
– Это не моя, – возвращается на бабулину кровать.