– А Хомишу Габинсу и Фио Габинсу понравилась бы такая мамуша?
Муфлишка вздрогнула, и ее мысли вернулись в тело. Она наконец глянула на старика после некоторого молчания.
– Спросила б, да не можно.
– А деревне Больших пней, а храму Радости нужна такая храмовница?
Мамуша молчала, и дедуша ответил за нее:
– Не нужна ни живым, ни ушедшим. Ни деревне, ни Многомирью не нужна твоя слабость. Всем нужна твоя сила. Не песнянка ты горемычная, чтобы петь песню печали. Хватит печали и слез в разрушенных жилищах. Глянь, сколько гнезд навили. Эх! Раньше за храмами и над каждым жилищем радованки гнездились. Что за времена?.. Куда ни глянь – птицы беды множатся. Гонять их надоть.
Словно соглашаясь со словами дедуши, за спинами сидящих чихнула дверь из казьминного дерева.
– Наши храмы… – вырвалось у мамуши, и она оглянулась. Глаза двери смотрели на нее со скорбью. – Храмы, – продолжила муфлишка, и грудь ее вздыбилась и опала, – храмы, как и самые высокие деревья нашего мира, сломаны и сровнялись с землей.
В печальный разговор ворвалась суетливая норна Рох. Она только что не влетела в ухо храмовницы с криком:
– Пришли, пришли! Муфли пришли!
Мамуша Фло отмахнулась от норны и увидела, как на площадь медленно втягивается обоз.
Дедуша Пасечник вытянул шею, сам же остался сидеть на месте. Храмовница нетерпеливо встала. Она опять отмахнулась от норны, что кружила вокруг непокрытой головы, и, приложив лапку ко лбу, прищурилась.
Обоз двигался, сотрясая воздух. Колеса скрипели, телеги гремели и подпрыгивали на камнях. Сердце Фло Габинс ухало. Муфли, сидящие и лежащие на телегах, болтались и поругивались, но с удивлением разглядывали новую деревню, а по мере приближения к ступеням храма поднимались и поправляли помятую одежу и растрепанные волосы.
Муфлей пришлых в обозе было не меньше двадцати. Их каняки едва переставляли ноги, но не от того, что груз был тяжел. Длинные шеи их клонились. Впалые бока, запавшие глаза, грязная шерсть, весь вид каняк вызывал желание поскорее их покормить и отмыть. Такое же чувство вызывали путники.
Дыхание храмовницы участилось, муфлишка засуетилась и спустилась на три ступени вниз. Так было и в позапрошлый вечер, когда в деревню Больших пней пришла пешком пара муфлей, за ними прибыли еще. Всех приютили.
В каждом входящем в деревню муфле Фло Габинс высматривала Хомиша, и каждого расспрашивала о сынуше и Афи.