Рев воды то приближался, то исчезал.
От душащего страха и безвестности Лапочка прижалась к спине Хомиша и не могла вымолвить ни слова. Хомиш тоже молчал. Уши его стригли воздух и иногда направлялись назад: услышать, далеко ли погоня.
Рваные клочья трепетали в воздухе и ниспадали, волочась по земле, как извилистые хвосты зыбкого облачного чудища.
Наконец туман будто затрещал и сжался непроницаемо плотным, холодным кольцом. Но ни Лапочке, ни Хомишу спокойней не стало. Они дрожали каждой частичкой тела. Афи тоже требушилась под одеждой Хомиша.
– Смирно сиди там. И без того боязно да гадливо, – бранил норну муфель, то и дело прижимая осторожно лапкой полы кафтана.
Афи было не унять. Она трекотала без остановки, запрятавшись за пазухой своего хозяина:
– Что ж там, душечка Хомиш-ш-шек? Что ж? Где мы? Скажи хоть что-то Афи!
Хомиш лишь сильнее прижимал лапкой место, где бились норна и его сердце.
Мощные и гибкие торсы лаланей стали скользкими, одежда и волосы наездников прилипали к телу.
Сквозь сизое марево Хомиш вдруг заметил впереди неясное движение. Кто-то ростом чуть ли не до небес манил их. То ли это было туманным видением, то ли чем-то иным.
Муфель вытянул шею. Исполинская темная фигура расплывалась на горизонте. Ветвистые лапы ее были раскинуты во все стороны, и эти лапы словно хотели либо разорвать, либо обнять. Лалани бежали прямо к темной громадине.
– Глянь, гля-а-а-ань, Хо-о-омиш! – кричала истошно Лапочка сквозь мокрый ветер, бьющий в лицо, выглядывая из-за плеча муфля. – Кто-то машет! Ма-а-ашет! О-о-о, какой громадный. Ви-и-идишь?!
Муфлишка щурилась, Хомиш тоже смотрел вперед. Но ветер и туманный влажный кашеобразный воздух мешали разглядеть того, кто призывал.
– Душечка мой Хомиш-ш-шек, скаж-ж-жи уж! Что там? Чего она трекотит? Кто маш-ш-шет? – беспокоилась под кафтаном Афи, но выглядывать не спешила.
Хомиш и сам желал понять, что их ожидает. Первое чувство – бежать к неясной фигуре – сменилось иным: а не новая засада ли там? А не громила ли великантер их поджидает? Или один из сбежавших из великантерских загонов ведмедей? Хомиш уже не понимал, что лучше, что хуже: остановить бегущих лаланей – или вжать лапы в бока и крикнуть, чтобы мчались еще прытче.
– А чего туда? – закричал Хомиш сам себе. – Кто б это был? Вдруг великантер? – теперь обратился он к Лапочке, не сводя глаз с фигуры, что стремительно приближалась и становилась все больше и все невероятней. Туманная кисея была такой густой, что даже голоса сквозь нее пробивались, как сквозь толщу озерной стоячей воды. А приближающемуся неясному существу туман прибавлял веса, роста и таинственности. Силуэт на горизонте словно покачивался и плавился, не обещая ничего хорошего измученным, голодным и замерзшим беглецам.