– Мирон… ты… Ты должен отразить нападение Рулании.
– Я? – с деланным удивлением спросил тот. – Скромный старик из деревни? Да я меча-то в руках не держал, только вилы да грабли. Хотя… Я и с вилами многим солдатам показал бы, чья рука крепче.
– Ты. Ты же Крылатый. Обернись им, снова, как тридцать лет назад. Руланцы и напали-то потому, что считают, что тебя больше нет. Знай они, что Крылатый все также на страже нашей страны…
– Крылатый не на страже, – перебил его Мирон, – Крылатый выращивает картофель и пшеницу. Крылатому нет дела до распрей королей.
– Но ведь если руланцы сломят наше сопротивление, война коснется и тебя, и твоей глуши. Они придут сюда!
– Придут. Соберут подать и уйдут, как приходили собиратели податей нашего короля. Для меня ничего не изменится. Для моих соседей – тоже. Нам все равно, под чьей властью жить. Столица далеко, ну так а руланская столица будет еще дальше. Пожалуй, так оно даже к лучшему.
В Айртоне закипала злость. Да как он смеет так говорить с ним, магом корпуса, учеником самого Зорана? Пальцы правой руки сами легли в пасс сотворения молнии, осталось лишь прошептать заклинание, и наглеца размажет по стенке ударом, и на несколько часов парализует разрядом электричества!
– Не советую, – негромко, но угрожающе произнес Мирон, – защита не только снаружи, защита и внутри есть. На такой вот случай. Если я убийцу в дом пущу, и тот закон гостеприимства нарушит.
Пальцы Айртона расслабились, сила стекла с них в дощатый пол. Угрожать бессмысленно, да и глупо. В самом деле, закон гостеприимства, не по-людски это, недостойно благородного.
Учитель сказал: "Торгуйся!" Но как? Что можно предложить Крылатому?