Алкоголь ударяет в голову. На краткие жалкие мгновения жарко, физически тепло, не душевно… да, и так сойдет. Хотя бы так. Главное – заткнуть боль, что ломит в груди и выжигает сердце.
Даже не знаю, а оно стоит того? Вся авантюра? Сомнения поглощают душу, как тьма.
– Прояви уважение! Иначе никогда не пройдешь этот чертов тест.
Немного отдышавшись, ставлю стакан на столик. Смотрю на брата с болью. С радостью проявила бы.
Десять жалких процентов от ювелирной бывшей империи великого Александра Буре. И что теперь? А ничего. Мне сойдет любая должность в компании Стива Цзя. Или, если не выйдет, в любой другой. Я и в самом деле нищая, но текст часовщика мне нужен. Подтверждая его, я подтверждаю свою способность и право принадлежать своему же миру.
– Красота – всё, что у тебя есть, принцесса. Сиськи, мордочка, цвет! Не потеряй мой шанс! Если быстро не выйдешь замуж, считай, здравствуй нищебродство и паперть. Ну, или добро пожаловать сюда, – его взгляд опускается на собственную ширинку.
– Жду документов, – сообщаю я, устав от его нытья. – Не вижу смысла больше оставаться, была не рада повидаться, Палм.
Больше не слушаю, открываю дверь в длинный коридор дома, который был когда-то моим. Тут я выплакивала маме горести, открывала подарки на Новый год и таскала конфеты с кухни. Палм настигает меня и впечатывает в дверь. Мгновение от его напора, жара алкоголя в крови – мне передается горячий импульс. Изворачиваясь, я отбиваюсь.
Пять секунд борьбы, и я прижата к холодной двери. Сердце колотится в яростных ударах, по телу разливается пот отчаянья, смешиваясь с горячкой от ненависти. Палм, человек, который когда-то казался другом, теперь мое воплощение кошмара. Его присутствие невыносимо, а каждый миг настырной близости – пытка. Он держит меня крепко; его руки – железные оковы. Я понимаю, что ему ничего не стоило бы разорвать меня на куски, если бы он захотел.
– Я не договорил! Хочу узнать, какая ты, – голос у него стал низким и настойчивым, точно змеиное шипение.
Закрываю глаза, стараясь отгородиться от его слов, пытаюсь найти в себе силы для отпора, но все попытки тщетны, и каждое движение вызывает новые волны отчаяния.
Его руки повсюду – грубые и властные, они вторгались в мое личное пространство, лишая последнего, что осталось – чувства собственного достоинства.