Я хлопнул себя по лбу.
– Идиот.
Зачем я вообще её заметил на той лавке? Зачем подошёл? Как же ты меня бесишь!
От злости я сбросил всё с тумбочки – сам не понимал, на кого злюсь больше: на себя, потому что не могу её выбросить из головы, или на неё, потому что появилась на моём пути.
Схватив бутылку виски с рабочего стола, я ушёл в ванную. Я сидел в горячей воде, опустив голову назад, и чувствовал, как виски разливается по венам, забирая с собой остатки боли и осознанности.
Плевать.
Я не знал, сколько времени прошло. Час? Два? Вода уже не казалась горячей, тело стало ватным. Хотелось спать. Утонуть. Раствориться в этом тепле, в этой лени, чтобы не думать.
Но в голове вдруг зазвучала музыка.
Я поморщился. Пальцы будто сами касались невидимых струн. Эта мелодия…
Я резко открыл глаза.
Она была прекрасной. Мягкой. Почти… живой.
Рывком поднялся, чуть не рухнув обратно в воду. Чёрт, ноги подкашивались. Я вышел из ванны, не вытираясь, оставляя за собой мокрые следы.
Бросил полотенце на кресло.
Гитара.
Схватил её, провёл пальцами по струнам. Она снова зазвучала.
Музыка рождалась в этот момент. Я затаил дыхание.
Только бы не забыть.
Нашарил телефон, включил диктофон, поправил волосы дрожащей рукой и начал играть, но —
Резкий звонок разорвал тишину.
Я зло выдохнул, глянув на экран.
Алекс.
Чёрт.
– Слушаю.
– Брат, я не принимаю отказов! – его голос был на взводе, в фоне слышался гул толпы.
– Что опять?
– Ночные заезды, бухло, девочки. Движ одним словом.
Я потер переносицу, глядя на свою гитару.
– Во сколько?
– Через час у порта.
Я сбросил звонок, секунду смотрел на диктофон, потом раздражённо выключил запись.
Кого я пытаюсь обмануть?
Бросил гитару на кровать и начал собираться.
На месте уже было полно народу: Двигатель рычал, воздух был пропитан гарью и алкоголем. Я огляделся: красивые, вылизанные тачки, дешёвая музыка, толпа пьяных людей. Полуголые девки с алчными взглядами, готовые на всё за ночь с тем, у кого кошелёк потолще. А парни, уверенные в своей значимости, готовы им это дать.
Я смотрел на это с отвращением и с пониманием.
Осуждать, но делать то же самое – вот он, я.
Кто-то сунул мне стакан. Я не спросил, что там, просто сделал глоток. Жидкость обожгла глотку, но не пробудила ничего нового.
Девчонки, сидевшие на капоте, бросали взгляды. Одна улыбнулась. Я хмыкнул.