– Дима, спустись на землю. О чем ты говоришь? У нас проблема с пациентом, а он всё войнушку свою вспоминает! – сделала ему замечание санитарка. – Давай воспользуемся уколом? Куда слиняла Евгения Александровна? Телефон молчит.
– Я вызвал Эстебана, он на подходе. Приготовь ему всё, – ответил Дмитрий и снова уставился в окно.
Амелию накрыла ломка. Уже несколько дней она не употребляла запрещённые вещества и это стало пагубно сказываться на её психическом состоянии. Она пропустила завтрак. Дикий вой, смешанный с истерическим смехом слышала вся клиника. Сняв с себя повседневную одежду, она замотала тело в туалетную бумагу и, катаясь по полу, била ногами в кровать. Девушка громко рыдала, звала на помощь, задыхалась, пускала слюни. Нескончаемая рвота выворачивала её наизнанку. И только после прихода врача и двух уколов, Амелия успокоилась и уснула.
Подобное проявление зависимости нестабильного пациента вдребезги разбило внутреннее непоколебимое состояние Дмитрия. Он думал, что истерикам не будет конца и размышлял, каким образом доложить шефу о своём бессилии.
Бывают хорошие и плохие дни. Главное не сдавать позиции и верить в чудо. А оно произошло спустя сутки.
Амелию словно подменили. Наблюдая за ней по камерам, Дмитрий не верил своим глазам. Она наконец-то сняла свои грязные, сильно пахнущие лохмотья, пропала на полчаса в душевой, а затем вышла причесанная, чистая и опрятная, переодетая в белое больничное бельё. Передвижения по палате, поведение и состояние на протяжении всего времени наблюдения были стабильно вменяемые. К тому же, ей удалось аккуратно заправить свою кровать и сделать из подушки фигурку головного убора Наполеона. По этому поводу Дмитрий спешно собрал консилиум врачей, в надежде узнать, что могло поспособствовать резкому изменению настроения пациентки. Однако специалисты пожали плечами и развели руками. Эстебан при этом сообщил, что использовал исключительно успокаивающие средства.
Дмитрий вновь погрузился в размышления. Спокойное утро, спокойный обед. Всё было идеально. Кроме встречи с врачом. Амелия по-прежнему хранила гробовое молчание и не раскрывала деталей своей жизни. Однако она выглядела мирно, не ругалась, общалась вполне пристойным языком без оскорблений. Только неожиданно попросила разрешение на вечерний просмотр телевизора. Дмитрий пошёл ей навстречу, хотя пациентам запрещалось свободное перемещение по доступным зонам клиники и нахождение в развлекательной комнате до истечения срока карантина, длившегося две недели.