А снаружи было здорово. Солнце вышло из-за ближней горы за спиной на берегу Байкала (восточному, как говорил вчера дядя Тимофей). Ровная безмятежная гладь озера казалось стеклянной поверхностью, окружающие сосны (и кедры, как говорил вчера дядя Тимофей) в безветрии строго молчали, зато лес (тайга, как говорил вчера дядя Тимофей) разговаривал весёлыми голосами здешних птиц, радовавшихся, как и Кирилл, утру нового дня. Редкие комары тоже не молчали, добавляя своего звона в общую утреннюю мелодию.
На столе, стоявшим под натянутым с вечера большим тентом, аккуратной горкой лежала вымытая после вчерашнего общего ужина посуда, рядом стояли две початые бутылки минералки и банки пива взрослых людей. Кирилл сел за стол, выпил полкружки воды и стал думать, чем себя занять в такую рань, когда все ещё спят, как будто не спали три дня. Ничего интересного сразу так и не придумывалось.
Палатка напротив зашевелила стенками, и из неё вышел на поляну Юра Бабушкин. Широко зевнул, огляделся, подошёл к столу, сел напротив, сказал:
– Привет.
– Привет, – поздоровался и Кирилл.
– Ну, чего тут? – поинтересовался Юра.
– Не знаю, ничего. Птицы только.
– Птицы – это хорошо, – согласился Юра Бабушкин и неожиданно спросил. – У вас же Токаревы фамилия?
– Токаревы.
– В школе Токарем зовут?
– Токарем.
– А меня Слоном, будем знакомы, – Юра протянул руку для повторного знакомства. – Привет, Токарь.
– Привет, Слон, – ответил на взрослое рукопожатие Кирилл. – Почему Слон?
– Учительница во втором классе спрашивала, какое у нас самое любимое животное. Другие собачек всяких называли, кошечек, даже рыбок аквариумных, а я как раз фильм посмотрел про индийских слонов, как они брёвна таскают и другую полезную работу делают, – ну и сказал, что у меня любимое животное слон. С тех пор прилипло, не отклеишь.
– Норм, мне нравится, – сказал Кирилл.
– Да и я привык, – кивнул, соглашаясь, Юра. – А у брата прозвище есть?
– Клоун.
– Ого. Это в честь чего?
– Кривляться любит, папа так и говорит: «Чистый клоун». Ну и в школе так зовут.
– Не обижается?
– Вроде нет. Это же не в обиду, а просто как второе имя. Чего тут обижаться?
– Соображаешь, Токарь, – похвалил малолетку Юра, ещё раз огляделся вокруг. – Все спят ещё, что делать-то будем?
– Не знаю. Мы сегодня с папой и дядей Тимофеем на рыбалку собирались идти За хумризами, что ли.