А он, Шамсиев, совершенно один, вокруг него сплетена настоящая паутина заговора, действует хорошо организованная группа людей, самых разных, умных, хитрых, пытающихся всячески воспрепятствовать ему в достижении истины.
Он же почему-то все медлит, ждет чего-то. Не решился даже на обыск. А ведь там могли оказаться вещественные доказательства, письма, фотографии, да мало ли что еще. И вообще странная квартирка! Этот подсвечник, икона, эта дамская сумка на тумбочке, подозрительные шорохи в соседней комнате…
Нет, он должен немедленно проникнуть в это осиное гнездо, расставить, наконец, все по местам, найти главного виновника!
Завтра же он поедет к Борину, произведет обыск в его квартире, чем бы это ни было чревато, что бы ни сказал местный прокурор или этот сердобольный секретарь горкома…
Тихий, робкий стук в дверь прервал его размышления.
Он повернулся и так же тихо, чуть настороженно отозвался. В комнату вошла Луиза. В полумраке, при лунном свете она была точно кукла, маленькая и смешная, завернутая вся в одеяло так, что виднелись только голова и ноги. Пройдя в глубь комнаты, поближе к кровати, она села на стоявший рядом стул и как-то тяжело и взволнованно вздохнула.
– Не сердитесь. Мне почему-то не спится, – проговорила она виновато, еле слышным дрожащим голосом. – Все мерещится та женщина с пляжа, кафе, ее машина, и та убитая в крови, а еще… еще ваш взгляд, строгий и грустный, как у моего папы…
Он молча слушал ее, чувствуя, как перехватывает дыхание, как неудержимо и беспокойно бьется сердце, как разливается жар по всему телу, взывая к действию дремавшие доселе чувства и желания.
И она, видимо, ощутив жар его души, не сдержалась, не говоря больше ни слова, сбросила неловким движением с себя одеяло, поднялась со стула, подошла к его кровати и, взявшись рукой за край одеяла, остановилась, словно раздумывая. Но это был лишь миг – она откинула одеяло с тихим глухим стоном, то ли мучительным, то ли нестерпимо сладким, упала к нему в объятия. Руки его задрожали, ощутив под собой горячее трепещущее девичье тело. На какое-то мгновенье она предстала перед его глазами такой, какой была на пляже, красивой, юной, с чистой смуглой кожей, изящными формами, и воля мгновенно покинула его. Измученный неудачами и одиночеством, истосковавшийся по женщине, он привлек к себе это нежное трепетное тело и, совершенно потеряв власть над собой, начал осыпать поцелуями ее лицо, шею, плечи…