И он тотчас бросился за ней.
– Эй! Слышите! Куда вы? Остановитесь! – кричал он ей вслед, прибавляя шаг, но она, словно улавливая темп его движения, с каждым мгновением все отдалялась от него, пока совсем не растворилась в темноте.
Преследуя незваную гостью, Шамсиев достиг городского кладбища и, миновав ворота, остановился возле избушки кладбищенского сторожа, у которого побывал накануне. Он прислушался. Из приоткрытого окна доносился тяжелый пьяный храп.
Шамсиев хотел зайти в избушку и разбудить старика, но вырвавшийся неожиданно из темноты протяжный и жалобный стон женщины заставил его мгновенно забыть об избушке и двинуться по тропинке в глубь кладбища, откуда слышался стон.
Он продвигался между рядами деревьев, точно пантера, тихо и осторожно, время от времени останавливаясь и озираясь по сторонам. Темнота давила на него, сковывала движения. Но он все шел и шел вперед и, сам не зная зачем, шел, уже не чувствуя страха, пока что-то не остановило его. Вглядевшись с напряжением в темноту, он увидел, что этим что-то были три фигуры, стоявшие прямо на его пути, буквально в двух метрах от него.
Он сделал еще шаг вперед и застыл.
И тут фигуры начали медленно и грозно надвигаться на него.
Шамсиев не знал, что это были за люди, не видел их лиц, но перед его глазами почему-то все стояли те здоровенные смуглые джигиты с пляжа…
Он приготовился к самому худшему.
Когда фигуры придвинулись совсем близко, он, почти вслепую, словно по какому-то наитию, почувствовал нацеленный в него удар и тут же, применив защитный прием, сумел отвести руку нападавшего и, не теряя и секунды, нанес ему сильный и мощный ответный удар ногой чуть выше пояса, целясь в солнечное сплетение. В карате удар этот назывался «йоко-гери», и Шамсиев выполнял его великолепно.
Он почувствовал, как ступня его углубилась во что-то мягкое, чуть отошла назад, следом раздался стон, а за ним – звук свалившегося на землю тела.
Но уже в следующий миг чей-то увесистый кулак тупой и тяжелой оглоблей ткнулся ему в лицо, буквально оглушив и заставив отпрянуть назад. Тут же он получил еще один удар и, успев ребром ладони резануть кого-то по шее, упал на спину, в мокрую траву. Что было дальше, он уже не помнил. Его словно стали мять, топтать, и он, обессилев, потерял сознание…
Очнулся он от прикосновения чьих-то теплых, дрожащих рук, открыл глаза и увидел склонившееся над ним бледное, испуганное лицо Луизы. Девушка одной рукой придерживала ему голову, другой растирала висок.