– Нет, то есть да, по прописке, но я пока у матери прописан, а она в том же районе, что и ты живёт, поэтому в Калининском.
– И я тоже. Мне такой неприятный инспектор попался. Вот вроде вежливо разговаривает, а чувство такое, будто в тебя плюнули. Взгляд у него сальный, глазами раздевает, я прямо как голая там сидела, а после визита к нему в туалет бегала, чтобы умыться.
– Как его фамилия? – насторожился Алик.
– Кузьмин.
Ярость заволокла глаза, вслед за ней немедленно в мозг вонзилась раскалённая игла. Он включил аварийку, вывернул руль вправо, остановил машину и, держась за голову, попросил:
– Там в бардачке таблетки и бутылка с водой, дай, пожалуйста.
Она достала, испуганно спросила:
– Что случилось? Тебе плохо?
Он только отрицательно покачал рукой, головой пока двигать опасался.
– Ничего страшного, просто в голову вдруг вступило. Сейчас пройдёт.
Надо же, подумалось ему, целый день ничего не болело, и ничто его не злило, настроение было замечательное, а он это только сейчас заметил, когда злость и боль вернулись. Мама была права – познакомился с хорошей девушкой и вроде выздоровел.
Через несколько минут он снова завёл мотор и взглянул на часы. Начало пятого.
– Всё, полегчало уже, – сказал он. – Поехали.
Он довёз Катю до общежития, хотел проводить до дверей, но она воспротивилась, выпорхнула из машины и убежала, чмокнув его на прощание в щёку. Проводив её взглядом, он развернул машину и направился к дому, куда накануне негласно провожал «личного инспектора». Просто поехал – и всё. Как и вчера.
Машину Алик остановил недалеко от глубокой длинной арки, похожей на тоннель, между двумя старыми домами. Через неё к себе во двор должен был пройти Кузьмин. Алик слегка изменил положение бокового зеркала, чтобы видеть улицу за машиной. Отражение щуплого Кузьмина в сером обтягивающем костюме показалось в нём через несколько минут. Губы улыбающегося инспектора шевелились. Поёт, что ли? Или стихи читает? Может быть, Киплинга: «Ты из дикого леса, дикая тварь?»
Сутулая фигура свернула арку, Алик вышел из машины.
Вскоре он снова сел на водительское место, завёл мотор и, соблюдая все правила дорожного движения, поехал домой, сварил на ужин пельмени и съел их, щедро поливая сметаной и кетчупом. Алик испытывал почти забытое чувство спокойного удовлетворения. Вымыл посуду, постоял под душем и лёг спать. Впервые за последний год он заснул, едва голова коснулась подушки, и его не мучили кошмары.