– Настя права, – поддерживал Борис. – Как я всегда говорю: жизнь, как дом – без выхода не бывает. С работой решим, без дела болтаться не будешь. У меня в бригаде тебя ребята натаскают, как следует, поначалу, конечно, подсобником, но через пару лет станешь мастером на все руки, а зарплату я тебе сначала платить буду почасовую, чем дольше поработаешь, тем больше получишь, а со временем, как всем, сдельно платить буду, – и снисходительно похлопывал Алика по плечу.
Как же он бесился в такие моменты! Едва сдерживался, чтобы не схватить что-нибудь большое и тяжёлое и не запустить Борису в голову.
Даже про себя Алик его ни отчимом, ни, тем более, отцом не называл, хотя мать вышла замуж, когда Алик ещё в начальной школе учился. Борис тогда был тощим и работящим. Он мало ел и совсем не пил, много работал и, по тем временам, неплохо зарабатывал. В девяностые накрылся медным тазом строительный трест, где Борис трудился мастером. Но он не растерялся, как многие, а предприимчиво отхватил от разваливающейся организации хорошие инструменты и кое-какую технику. Например, выкупил по цене лома малый подъёмный кран, строительные леса и другие полезные вещи. Собрал бригаду из квалифицированных рабочих, зарегистрировался как предприниматель и начал самостоятельную деятельность. Нашёл, как говорится, нишу. Заказчиков хватало, на ремонтные работы спрос не падал. Постепенно Борис вошёл в тесный тандем с одной из крупных строительных компаний на правах мелкого субподрядчика и зажил припеваючи. Нет, он ничего не пел – он пил. Пил различные дорогие напитки, словно вознамерился перепробовать их все. Впрочем, не напивался. А ещё начал много есть, тоже, видимо, оттого, что теперь были доступны деликатесы, которые не всем по карману. Принцип такой жизненный: «Ни у кого нет, а у меня есть!»
Борис растолстел, обрюзг, облысел и стал похож на откормленного борова, у которого в жизни нет другой цели, кроме как послаще пожрать и подольше поспать. «Я всегда говорю, что не пропаду, – повторял Борис. – Дома, как зубы, всегда нуждаются в ремонте». И смеялся. Он постоянно цитировал себя любимого: «Как я всегда говорю…» или «Как я люблю говорить…», или «Надо уметь жить правильно».
Правильно – видимо, так, как жил теперь этот довольный боров: сплошные удовольствия – то рыбалка, то охота, то бесконечные застолья с такими же «умельцами» и подчинёнными. Где можно бесконечно слушать только себя, а все вокруг раболепно и восторженно заглядывают хозяину в рот, смеются каждой шутке и поют ему дифирамбы. Где третий тост непременно «за любовь».