– И что решил совет?
– Халид объявил, что завтра, после ритуала, ты должен публично признать свою ошибку и подтвердить, что кристалл восстанавливается, – Лейла произнесла это одним дыханием, словно торопясь избавиться от тяжести этих слов. – А если откажешься…
– Тогда что?
– Изгнание из города, – тихо ответила Лейла. – Он уже заручился поддержкой городского совета, убедил их, что твоё присутствие подрывает веру, а без веры кристалл действительно может угаснуть.
Назир медленно опустился на стул. Изгнание… Тысячи раз он проходил через городские ворота, видел бескрайнюю, беспощадную пустыню. Никто не выживал там больше нескольких дней без доступа к воде.
– А ты рискуешь, предупреждая меня, – заметил он, глядя на подругу с новым уважением.
Лейла пожала плечами.
– Я поклялась служить истине, а не Халиду.
Они помолчали, каждый погружённый в свои мысли, но объединённые общим пониманием ситуации. Выбор был ясен: либо публично солгать, предав свои убеждения и наследие отца, либо быть изгнанным и почти наверняка погибнуть в пустыне.
Или, может быть… был третий путь?
Он снова посмотрел на карту, на белые пятна между дорогами – пустые участки, которые не считал важными. До этого момента.
Он обернулся к Лейле. В глазах его не было страха – только сосредоточенность, как перед сложным расчётом.
– Лейла, а что ты знаешь о пустынных кочевниках?
Она моргнула, не найдя что ответить.
Рассвет в Аль-Мадире всегда был особенным временем. Расул аль-Джазули, городской цирюльник, ценил эти редкие минуты тишины больше всего на свете. Он распахнул ставни своей лавки, и первые лучи солнца, пробиваясь сквозь деревянный экран, расчертили пол геометрическим узором из света и тени. Руки привычно разворачивали льняную ткань с инструментами, бережно раскладывая их в том же порядке, как это делал его отец, и дед до него.
"День, который начинается правильно, имеет шанс закончиться благополучно", – любил повторять его отец. Хотя в последнее время хороших окончаний дня становилось всё меньше.
Расул принюхался к маслам, выставленным в ряд на полке, – масло шафрана для богатых клиентов, смесь лаванды и мяты для освежения, миндальное для смягчения жёсткой бороды. Эти ароматы создавали неповторимую атмосферу его цирюльни, место, куда мужчины приходили не только привести себя в порядок, но и выговориться.