– Чего именно он якобы украл? – спросил Хамид, приподнимая бровь.
– Какую-то реликвию, – ответил Фазиль, переводя дыхание. – Точно не сказали, но намекнули, что это что-то, что могло бы помочь в восстановлении кристалла.
Хамид фыркнул.
– Какая наглая ложь. Каждый, кто знал Назира, скажет, что он – последний человек в городе, способный на воровство.
– Но теперь Халид знает что сказать, если кристалл не заработает. А еще есть повод отправить храмовую стражу в любой дом под предлогом поиска этой штуки,– заметил Муса.
– И толпа охотно ему поверила, – добавил Фазиль с горечью. – Моя собственная дочь пришла с площади в слезах: "Как мог Назир предать нас? Украсть наше спасение?". Я пытался объяснить ей, что это, скорее всего, неправда, но она смотрела на меня как на безумца. "Почему тогда он сбежал?", – спрашивала она. И что я мог ответить?
Расул отложил ножницы и погладил свою собственную бороду, как делал всегда, когда глубоко задумывался.
– Что-то не сходится в этой истории, – произнёс он. – Если кристалл действительно умирает, почему Халид просто не скажет об этом? Почему бы не начать готовить город к неизбежному?
– Потому что тогда рухнет вся система, – тихо ответил Хамид. – Власть жрецов держится на вере в то, что они – единственные, кому боги даровали силу поддерживать кристалл. Если люди узнают, что жрецы бессильны перед угасанием кристалла, вся их власть, всё их положение в обществе, всё их богатство – всё исчезнет в один миг.
Он не закончил фразу, но все поняли смысл.
Мастерская цирюльника постепенно наполнялась людьми. Один за другим заходили горожане – кто-то действительно нуждался в услугах брадобрея, но большинство приходило за новостями и возможностью свободно обсудить происходящее. Расул едва успевал обслуживать клиентов, одновременно поддерживая разговор.
– Говорят, Халид приказал заковать Назира в кандалы для публичного покаяния, – шептал он, нанося масло на бороду очередного клиента. – Но тот каким-то образом узнал и сбежал! Теперь жрецы перекрыли все колодцы – воду выдают только после молитв. Как по мне, так с каждым днём всё больше разумных людей начинают сомневаться, хотя вслух никто не осмеливается это признать…
К полудню лавка цирюльника превратилась в настоящий базар. Здесь были и убеждённые сторонники жрецов, и скептики, сомневающиеся в словах Халида, и просто напуганные люди, не знающие, что думать.