Назир не обращал на них внимания, сосредоточившись на задаче. Когда он направился к резервуару за водой, один из наблюдателей – молодой парень с кривой усмешкой – преградил ему путь.
– Эй, водяной, – сказал он с издевкой. – Тебе нравится наша работа? Должно быть, не то, к чему ты привык, а?
Назир почти ощущал, как внимание остальных обострилось. Они ждали его реакции. Провокация была очевидной. Он мог огрызнуться и заработать несколько ударов. Мог заискивать, потеряв остатки уважения. Или…
– Работа как работа, – ответил Назир. – Навоз пахнет одинаково и в городе, и в пустыне.
Это застало парня врасплох. Он ожидал обиды, страха или раздражения, но не такого спокойного ответа. И уж точно не такого, который вызвал смешки среди наблюдателей – теперь уже не над Назиром, а над его несостоявшимся мучителем. Помедлив, он отступил, позволяя Назиру пройти.
У резервуара – большой деревянной бочки, обтянутой кожей для защиты от испарения – Назир внимательно изучил конструкцию. Вода хранилась на удивление разумно, но он заметил, что крышка не полностью герметична. Испарение было минимальным, но все же присутствовало. Мысленно он сделал заметку: если выживет до завтра, можно будет предложить улучшение.
"Вот оно, – подумал он. – Мой шанс быть полезным. Не просто выполнять грязную работу, но предложить что-то ценное".
Набрав ровно столько воды, сколько требовалось для поилок, не более, он вернулся к загону. Проходя обратно, он заметил, как один из мужчин указал на него пальцем, что-то шепнув своему соседу. Это могло означать всё что угодно. Но Назир не мог не думать: "Меня оценивают. Каждый шаг. Каждое движение".
Сзади послышались шаги, и, обернувшись, он увидел Майсару.
– Аш-Шариф уверен, что ты сбежишь к полудню, – сказала она, наблюдая, как он тщательно моет поилки. – Говорит, что городские не выдерживают такой работы.
"Он прав", – подумал Назир, чувствуя, как ноет спина, как болят натруженные мышцы. Боль была повсюду. Но он не показал этого.
– Аш-Шариф ошибается, – ответил Назир, не прекращая работу.
– Посмотрим, – пожала плечами Майсара. – У нас многие не выдерживают. Особенно те, кто привык к легкой жизни.
Это задело. Легкой? Годы обучения? Ночи, проведенные над расчетами? Проверки подземных каналов, где он задыхался от зловония?
– Моя жизнь никогда не была легкой, – сказал Назир. В его голосе проскользнула нотка обиды, которую он тут же пожалел. – В храме работа начинается до рассвета и заканчивается после заката. Инженеры не сидят сложа руки.