В тот момент, когда я уже готова была погрузиться в безбрежное синее море и навсегда потерять сознание, какая-то неведомая сила потянула меня обратно. Словно рыба, которая прячется в лазурных водах от ярких солнечных лучей, я оказалась пойманной на крючок этой силы. Она крепко держала меня и не давала погрузиться в бездонное спокойствие.
Я пыталась вернуться в синее море, чтобы увязнуть в его густой массе, которая недавно дарила мне долгожданное умиротворение. Но неведомая сила продолжала выталкивать меня наружу, всё дальше вытягивая из вязких объятий синевы.
Боль. Невыносимая и всепоглощающая боль заполнила мой разум. В голове был туман, который мешал услышать собственные мысли. Впервые в жизни я ощутила чистый лист и тишину в голове. Я не могла думать и осознавать происходящее со мной.
Среди боли и тумана я почувствовала слабое шевеление собственных конечностей. Это была едва заметная дрожь, которая пробежала по кончикам холодных, как лёд, пальцев.
Где-то на границе сознания я услышала чей-то громкий крик:
– О, боже! Она пришла в себя! Она жива!
Я не могла понять, чей голос звучал у меня в голове вместо моего собственного, и почему этот загадочный человек говорил такие странные вещи.
После мимолётной вспышки в голове и неудачной попытки делать логические выводы разум вновь погрузился в небытие. На этот раз я не ощутила желанной синевы и её беспробудного омута спокойствия. Меня окружала темнота и пустота, не имевшая оттенка.
Сложно сказать, сколько времени прошло, прежде чем сознание вернулось ко мне. В этот раз я смогла ощутить своё тело и все конечности разом. Веки непроизвольно задрожали, пытаясь разомкнуться после долгого сна. После нескольких неудачных попыток завеса начала размыкаться, пропуская первые за долгое время лучи света в ставшую для меня родной темноту.
Первое, что я увидела, был пропитанный отчаяньем синий свет люминесцентных ламп. Этот оттенок был наполнен безнадёжностью, и от него веяло пронизывающим до костей холодом. Ощущения были такими, словно я стояла обнажённой в сорокаградусный мороз и была полностью беззащитна перед безжалостной стихией. Холодный синий свет вызвал сильное жжение в глазах, что заставило мои веки вновь сомкнуться.
– Милая, ты слышишь меня?
Очнувшись в привычной темноте, я впервые за долгое время услышала голос живого человека. Это был нежный женский тембр, наполненный теплотой и заботой. Инстинкт самосохранения сработал автоматически, и мои веки приоткрылись, образуя тонкую полоску света.