И на три недели Юлю, а после и прибывших Софрану с Седьмой отстранили от детей.
Юля прошла в шатер, переступив через лежащего на полу алькса*, открыла бар, достала сок, разлила в три бокала, добавила льда. Бросила взгляд на берег, где полным ходом шло строительство песчаного замка, возводился третий ряд стен, вырастала десятая башня, и достала еще стаканов – поддержать строителей.
Оба дедушки нашли общий язык на почве рыбалки и теперь проводили полные умиротворения дни на лодке, добывая рыбу, которую потом вечером все вместе готовили на берегу.
С заходом солнца детей отправляли спать, и пляж целиком принадлежал взрослым.
– Я столько всего узнала за это время, – Седьмая с недоумением вертела в руках комок с толстыми плотными щупальцами, не зная, как к нему подступиться, – но главное, здесь я просто я, а не Седьмая мать и бывшая королева.
– И где еще мы можем так ходить? – хохотнула Софрана, указывая на собственный купальник.
– Птичник сожрет, если узнает, – хмыкнула Юля, представляя в красках заголовки местных новостных изданий: «Корона опозорена», «Наследники занимаются развратом», «Леди подают дурной пример подданным».
– Подавятся, – не согласился Третий. – И пусть сначала барьер преодолеют за доказательствами.
Его тоже не прельщало быть обнаруженным в одних шортах, с испачканной песком спиной и всклокоченными от морской воды волосами. Так что барьер высочества укрепляли лично. Ибо все оценили вино, фрукты, жаренных на огне мелких осьминогов, танцы, песни, шутки, а главное – свободу от дворца, и никому не хотелось однажды это потерять.
Его величество также соизволил посетить их тайный пляж с супругой и Восьмым наследником. Высокие гости провели один день в Четвертом тэорате, выразили восхищение всем и пожеланием как-нибудь вернуться, но ее величество задержаться не захотела. Ее явно смущало присутствие сразу двух бывших жен супруга.
Лишь одно омрачало Юлин отдых в этом году – отсутствие Совенка, его друзей и Майры. Но детей надо отпускать, чтобы они взрослели.
Она выглянула из шатра, свистнула по-мальчишечьи, сунув два пальца в рот. С такой ватагой свист – самое действенное средство. Десять секунд – и все здесь.
И тут тревога стальной хваткой стиснула сердце. Юля захрипела, пошатнулась, с трудом удержала поднос с бокалами. Отмахнулась от вопросов обеспокоенных подруг. Заметалась, не зная, что делать и куда бежать.