– Если Саньпа позовет меня в Цветочную комнату или в лес, я пойду, – признаюсь я Цытэ шепотом.
Ее смех слышен, наверное, и в соседней деревне.
Хотя мы с ней и не проводим столько времени вместе, как это было в начальной школе, все равно близки настолько, насколько вообще могут быть близки девочки.
– Если тебе не понравится с ним, сходи «за любовью» с каким-нибудь другим парнем из тех, что придут на праздник, – говорит Цытэ, когда ей удается перевести дух. – С любым, если только он не из твоего клана.
– Ну, для меня сходить «за любовью» с Саньпа не то же самое, что для тебя и…
– Парни испытывают девушек. И наоборот, – перебивает меня Цытэ. – Если им нравится быть вместе, то парень берет девушку замуж. Если девушка беременеет по ошибке, то либо они женятся, либо девушка бежит к твоей а-ма за особым отваром. Но если никому из них не понравилось, зачем проводить остаток жизни вместе? У всех есть право поискать кого-то еще.
– Я не собираюсь пробовать все тыквы на рынке. Я хочу только Саньпа. Пока мы вместе не состаримся. Пока не умрем. И на том свете тоже хочу быть только с ним.
Мое признание вызывает у подруги новый приступ хохота.
Мы вместе поднимаемся по тропинке к небольшой лужайке, откуда открывается вид на деревню. Мужчины уже установили старые качели, а другие следят за ямой, где готовится бык, принесенный в жертву. Я ищу Саньпа в толпе, но здесь слишком многолюдно… Женщины выменивают метлы, вышивку и сушеные грибы на серебряные бусины и прочие подвески на свои головные уборы. Мужчины же меняют выделанные шкуры на железо, с которым потом пойдут к деревенскому кузнецу, который выкует им лезвия для мачете или топоры. Мы с Цытэ единственные девушки в нашей деревне, которые впервые надели взрослый головной убор, и парни рассматривают нас с головы до ног, словно коз на рынке.
Цытэ тянет меня за рукав.
– Когда придет время, пусть он сначала пробьет себе путь. Будет больно, но не настолько. Скорее всего, он уже ходил «за любовью». Он знает, что делать.
Я не успеваю спросить ее, что она имеет в виду, как раздаются радостные крики, и из леса появляется толпа молодых людей с четырьмя тонкими стволами деревьев, очищенными от коры.
Один из них несет через руку петли из волшебной лозы.
Саньпа! Я привыкла видеть его в школе в простых штанах и рубахе, но сегодня он разоделся, как и положено парню, на весь свет заявляющему, из какой он хорошей семьи. Его мать много раз замачивала одежду сына в красителе индиго, чтобы получился глубокий цвет. Даже издалека я вижу, что его куртка многослойная. Мать и сестры Саньпа расшили его пояс пятью кругами замысловатых узоров.